На руинах Мальрока

— А... ну это дело. Не понял вас сразу. Верно — пусть посидит среди крыс. Жаль стемнело. Хорошее средство, когда муравьев жменю колоднику под рубаху запускают. Если рыжие, что в трухе древесной живут, так боль дикая от укусов и чешется потом все тело нестерпимо. А почесать-то не почешешь. Иногда и без всякого железа субчики начинают рассказывать все что ни спросишь.

Из калитки вышел Люк. Тоже, когда не нужен, ходит за мной тенью, а теперь ждать его пришлось. Как сговорились с попугаем...

Видимо прочитав в моих глазах недовольство, и догадавшись о его причине, парень поспешно начал оправдываться:

— Живот скрутило, в нужник уже раз десять бегать пришлось. Даже не знаю почему. Может от вишен? Так не один я их ел...

— Люк — жалобы на оторвавшееся дно к лекарю, а не ко мне! Меня только что чуть не убил коротышка какой-то.

— Да понял уже — видел, как в башню его тащили.

— Он забрался в сарай, где я спал. Возможно, именно меня искал, хотя скорее всего просто думал там спрятаться, и я случайно подвернулся под руку. Стражник на стене сказал, что он вроде бы от причала пришел. Может следы посмотришь?

— Сэр страж! Да помилуйте! Какие следы могут быть на дорожке, камнем мощеной?! И вообще, после такого дождя... Эх... ну схожу, гляну — может что и найду.

Проводив Люка взглядом, Арисат как ни в чем ни бывало предложил:

— Ужин стынет — пойдемте ложками поработаем.

Вот ведь люди — их без трех лет графа едва не убили только что, а им лишь бы пожрать...

* * *

Каменный мешок Межгорья с тучами поступал просто и жадно-потребительски — не выпускал из объятий гор, гоняя их туда-сюда, пока не выльют весь груз. Вот и сейчас дождь, едва прекратившись, принялся накрапывать снова, а потом полилось всерьез. Небо затянуло беспросветно — не верилось, что еще минуту назад можно было наблюдать отблески заката.

Доедать пришлось в полной темноте, под парусиновым навесом волнующимся от ветра и потоков воды. Нацедив кружку отвара с удовольствием сделал большой глоток — после сухой пищи то, что надо. Тук, доскребая котел, заикнулся было о вине, но отклика у меня не нашел. Кому как, а моя впечатлительная натура выбита из колеи попыткой покушения — не до веселья сейчас. Тем более, попугай в уговорах не участвовал — утренней "спиртной награды" ему показалось мало, и он в отместку теперь меня игнорировал, укрывшись в винном погребе. Небось пытается в самой большой бочке взглядом дыру просверлить...

Из мрака, скудно подсвечиваемого чахлыми от дождя кострами, материализовался Люк. Кутаясь в мокрый плащ, присел рядом, устало доложил:

— Осмотрел я причал.

— В темноте зря лазил — что там теперь увидишь...

— Не зря, да и факел был. Можно отвару кружечку. Продрог.

— Налей ему, Тук. Нашел что?

— Под бревенчатой частью причала следы нашел. Песок там и камни мелкие — вода, конечно, через щели натекла, но все размыть не успела. Этот коротышка сидел там, похоже, еще с ночи — долго прятался. А потом вылез и в сарай забрался.

— Странно... Почему он так долго там торчал?

— Я думаю, он оттуда слушал, о чем кто говорит. А может и подсматривал. Там, с боку одного, щит жердевой стоит — за ним можно незаметно притаиться, и видно всех, кто возле калитки маячит. И стену видно почти всю, ту, что со стороны озера. Думаю, он выведал, что вы в сарае один остались, и тогда рискнул выбраться. Шанс хороший был, ведь ночь вы укрывшись за стеной проводите. А туда непросто лазутчику пробраться: за калиткой стража чужого не пропустит, а через стену даже этим ловким камнелюдам не перелезть незаметно — там наши дозорные вечно торчат.

— Значит, ты считаешь, что он пришел именно меня убить?

— А кого же еще? Вы тут главный самый — не стань вас, не знаю даже, что дальше будет. Да и подумайте: зачем он столько сидел, нос не высовывая, а потом вдруг рискнул, и забрался в сарай? Нееееет — за вами он пришел! За вами! Удавка при нем была, два ножа, взгляд нехороший — убийца он, подосланный. Удавка только душегубам и нужна — если с ней работать, то без криков дело обходится. Можно посреди толпы человека удавить и никто ничего не услышит.