На руинах Мальрока

— Согласен. Люк — у Рина остались деньги. Он должен был вернуть нам двадцать золотых, когда струг ему отдадим на границе, но теперь... Возвращайся назад, и приведи помощь — лодку надо вернуть. Деньги... С золотом сам решай что делать — нам чужое не нужно. Я бы отдал семье Рина, а себе оставил только несколько золотых, но у тебя своя голова. Мы поможем похоронить мужиков и уедем по суше — нам нельзя задерживаться.

— А куда вы вообще едете?

— А почему спрашиваешь? — подозрительно уточнил епископ.

— Да может с вами подамся куда-нибудь.

— Это еще зачем? — удивился Конфидус.

— Да не хочу я домой возвращаться. Родителей моих мор забрал, а хозяйство теперь у старшего брата. Нет у меня там своего ничего.

— Думаешь, с нами великие богатства наживешь? — уточнил я.

— Думаю я, что с вами веселее будет. И еще интересно мне, каково это при страже настоящем быть. И хочется мне холостым хоть немного побегать, а не жениться на Тере — красавице Парновской. Если вернусь, то оженят — на свадьбе, где упоили, Парн руки нам переплел, прилюдно. После такого в две седмицы полагается женить... не отвертеться.

— И чем тебе не нравится эта Тера? Сам говоришь, что красавица.

— Ага. Красавица конечно. Всем она мила. Из тех, кто под подолом дупло медоносное прячет, и злых пчел в том дупле не водится. Кто сладенькое захотел, тот знает, где его искать. Сладенькое многие любят, и Тера мало кому из них отказывает. Парну это надоело, и надумал ее выдать за кого угодно, лишь бы не позорила. Вот и решил, что кого первого на ней поймает, тот и мужем будет.

— И ты, значит, попался? — понимающе уточнил я.

— Попался... Хозяйства или другого наследства за мной нет — никто за меня заступаться не станет всерьез. А если Парну откажу, то он по праву может плохо поступить с тем, кто дочку испортил. А то, что она родилась испорченной, не поможет — попался-то я, а не кто-то. Как теперь откажешь? Соберет мужиков, и сделает со мной такое, что я уже точно никого никогда не испорчу. Община смолчит — право у него такое есть. Думал в конце пути на границе остаться — в солдаты записаться, лишь бы не под венец идти с такой доброй красавицей. Так что не хочу я назад — с вами лучше будет.

— А лодка? Бросить ее? Не жалко?

— Если вы на границу, то из крепости весть подадим. Напишу, где ее оставили, и деньги можно передать вдове Рина через армейскую почту — не нужно мне чужое. Ну так как? Возьмете?

Я не колебался: парень, похоже, надежный, к тому же в лесу отлично ориентируется.

— Люк — я не против. Но ты должен кое-что знать: мы сейчас не на границу направляемся, а в Межгорье. Там, у крепости, что на Шнире стоит, нас люди дожидаются. По приказу короля мы должны очистить Межгорье от остатков погани и восстановить замок или даже несколько замков. И закрепиться там, чтобы Тьма не забрала эту землю. Трудная задача, и опасная, а сил у нас немного.

— Ну раз сил у вас немного, то я вам точно не помешаю. Лес знаю хорошо, а в Межгорье его много вроде бы. И дорогу могу показать до Шниры короткую — хоть сам туда не ходил, но как идти, понимаю. Стреляю, сами видели как, а могу и лучше, если лук под свою руку вырежу из дерева правильного. Понадобится, так и с седла могу стрелы пускать, только не так далеко, да и мазать чаще буду. Так быстро, как эти варнаки, бить не смогу, но зато пометче — у них на три попавших стрелы одна мимо шла, а у меня на таком расстоянии промахов нет. С мечом не пробовал, но топором умею, и ножом в кабацких драках доводилось ребра чужие щекотать. До работы не ленив, и рос в деревне — так что все умею, что надо в деревне уметь, разве что за плугом не ходил никогда, но к этому молодых у нас не принято допускать. А надо — встану! Что там сложного такого?! По мне, так сеять гораздо труднее — непросто равномерно зерно рассыпать по пашне.

— Ладно! — я поднял руку, прерывая поток рекламы личностных достоинств. — Ты зачислен в отряд. А не боишься, что Парн и там тебя достанет?

— Да проще в аду достать, чем в Межгорье. Подыщет другого дурака для своей дочки сладкой — к ней за медом от самой околицы очередь тянется. Найдет... Ох и голова гудит — это ж надо было так напиться, что до сих пор болею...

Зеленый, прекратив барражировать над деревьями, опустился на плечо, сходу въехал в ситуацию, и заискивающе обратился к новобранцу:

— Уважаемый! У вас случайно не осталось хоть немного того, отчего вы испытываете столь великие страдания?!

— И вправду говорит! Как человек! — Люк, сбросив ледяную маску, изумился почти по-детски. — Прости, птица стража — нет у меня ничего. На свадьбе ребята напоили, а сам я до браги не охоч.

— Бесполезный уродец, — разочарованно вздохнул попугай.

* * *