На руинах Мальрока

Дождался.

— Дан — я заметил лишь одного: за малым сараем сидит, к стене прислонившись. Вон, приглядитесь — ногу можно увидеть отсюда. И собачка там крутится: мелкая, черная, шелудивая. Опасная шавка — как нас учует, так сразу лай поднимет. Дурной у нее характер — сразу видно. Не подобраться без шума — даже если сможем тихо прирезать этого, то на гавканье и визг выскочат остальные. Не получится нам по-тихому лошадей увести.

— Убивать всех будем? — кровожадно уточнил Люк.

— Как получится... — неопределенно ответил я, доставая из обрезанного трофейного колчана первый болт. — Люк: не увлекайся. Нам надо их разозлить, а не перебить всех до единого. Помнишь, как договаривались?

— Помню. Я не подведу.

— И не забывай — если среди них окажутся грамотные ребята с серьезным оружием, сразу отходим в лес. Нам нельзя погибать из-за какой-то шайки разбойников — нас люди ждут, и дела серьезные. Не ввязываемся в резню с профессионалами.

— Да откуда у варнаков такие найдутся!

— Люк! Просто помни — не ввязываемся!

— Да, сэр страж. Простите.

* * *

Мой характер портится на глазах — действительно в маньяка превращаюсь. Позавчера впервые убил человека, и не поморщился. Оборонялся, конечно, но все равно звоночек интересный. А сегодня сам в атаку иду, чтобы убивать.

Людей.

И что характерно — ни рефлексий, ни совести угрызений. По-барабану все — думаю лишь о том, чтобы самому не пострадать.

Атака наша выглядела не слишком эпически. Мы вышли из леса и, сжимая оружие наготове, неспешно направились в сторону деревни по заросшему сорняками полю. Говоря мы, я подразумеваю себя и Люка — епископ до поры затаился в кустах: в этой битве он являлся нашим засадным кавалерийским полком. Флаг нести было некому, поэтому над нашим войском ничего не развивалось. Просто вышла на опушку пара типов с луком и арбалетом, и пошла куда-то. Бывает...

Таланты шелудивой шавки епископ перехвалил — мы уже преодолели полпути до ближайших развалин, когда она, наконец, нас заметила. Реакция была предсказуемой: высокочастотный пронзительный лай. Внимание на него не обратил никто — деревня как была сонной, такой и осталась.

Я начал подозревать, что зря мы медлили — надо было просто забрать себе лошадей и ехать дальше: никто бы и не пошевелился.

Напились там все, что ли?!

Из ближайшей землянки выбралась женщина в некогда красном, а теперь просто очень грязном сарафане. Прическа тоже далека от идеала, а на лице столь толстый слой недорогих румян, что на манекен из витрины похожа. Вот только зачем манекену такие кривые ноги?!

Отойдя от дверей шага на три, "красавица" задрала подол, присела, созерцательно уставилась в бесконечность. Так уж получилось, что бесконечность эта располагалась в нашем направлении. Сфокусировав взгляд на атакующей "шеренге", женщина пронзительно заорала на одной ноте:

— Ааааааа!

Собака, в знак солидарности, начала завывать. Столь сложная парная композиция сумела пронять типа у сарая — он, наконец, выглянул из-за угла, он что-то громко и грубо произнес, обращаясь к женщине. Расстояние не позволяло расслышать слова, но интонации и жесты свидетельствовали о присутствии большого количества ругательных выражений.

Соизволив проследить, куда указывает орущая, бородатый коротышка умолк на полуслове и опрометью бросился все в ту же ближайшую землянку. Оттуда почти сразу выскочило уже пятеро таких же бородачей, уставились в нашу сторону. Даже с такой дистанции мне показалось, что я слышу поскрипывание в их черепах — напряженно пытаются понять, кто мы такие и зачем пожаловали.

Люк, стимулируя их умственную деятельность, остановился, выстрелил. Стрела вонзилась в обгорелое бревно, метрах в десяти от собравшихся разбойников.

Тут уж даже они поняли, зачем мы приперлись — зашумели вразнобой, побежали по землянкам, поднимать остальных. К чести варнаков, долго они не раскачивались — уже через минуту против нас выстроилось все население поселка: одиннадцать мужчин и двенадцать женщин. Причем женщины были настроены серьезно — сжимали в руках дубины, топоры и рогатины.

Почти у всех мужчин были луки — столь же неказистые, как и у первой парочки. Обернувшись, я понял, что мы уже две трети пути прошли, и остановился:

— Люк — дальше идти смысла нет, иначе так и войдем в деревню, а среди этих развалин нам труднее придется.

— Можно начинать?

— Да.

Люк опять выстрелил — стрела ушла в землю, никого не задев. Щелкнул арбалет — болт, пролетев сквозь вражеский строй, исчез в зарослях густой травы, вымахавшей возле развалин одной из изб.

Пока я двигал рычагом, Люк выстрелил еще шесть раз. Последняя стрела, наконец, нашла цель — пробила плечо одной из здешних "принцесс". Криков и раньше хватало, но теперь от них солнце на небе зашаталось.

Опять щелчок арбалета, и опять промах. Блин — перед Люком стыдно: что он теперь о стражах подумает?!