На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Впрочем, вторая французская оккупация продолжалась не очень долго. В октябре 1809 года британские войска оккупировали Кефалонию (Кефалинию), Занте (Закинф), Итаку и Сериго (Китира); их целью было защитить Сицилию, которая в ту пору была занята англичанами. Остров Айия-Мавра (Лефкас) стал французским в апреле 1810 года. Возглавил управление занятыми британцами островами бригадир Освальд, который назначил военных губернаторов. Впрочем, эти чиновники часто сменялись, и гражданским и военным губернатором вскоре стал генерал-лейтенант Джеймс Кемпбелл. У французов оставались лишь два острова – Корфу (Керкира) и Пакси. Пакси был взят в феврале 1814 года, а блокада Корфу оказалась безуспешной. Наполеон писал, что «с каждым днем важность Корфу возрастает; если англичане сумеют его удержать, то станут хозяевами всей Адриатики».

Тем не менее, называя Корфу «ключом к Адриатике», создав здесь Ионическую академию, Наполеон не сделал ничего для развития ее экономики. Торговля Корфу была разрушена блокадой; прекрасные оливковые деревья на острове вырублены солдатами, а французское правительство острова сдалось британцам после первого падения Наполеона в 1814 году. Это было сделано по требованию конвенции, заключенной 23 апреля 1814 года. Приказ о сдаче был выполнен 24 июня; французская администрация, несмотря на то что губернатор Донцелот в своих мемуарах с большой теплотой отозвался о жителях Корфу, не принесла островитянам благоденствия, как и венецианская или российская до нее.

Планы Наполеона по разделу Турции, сформулированные в Тильзите в 1808 году, во время новой встречи с русским императором, были уже другими. Французский император понял, что строить планы крупных операций на Востоке бессмысленно, когда перед ним лежит Запад. Он уступил Молдавию и Валахию России, не отнял у Турции никаких территорий и совместно с русским царем дал гарантии другим турецким провинциям. После этих переговоров Англия и Турция прекратили военные действия и в 1809 году заключили Дарданелльский мир. Однако Русско-турецкая война, несмотря на короткое перемирие, продолжалась. Россия уже в который раз поняла, что победить своих многолетних врагов не так-то просто, но победа тем не менее досталась русским. Они форсировали Дунай и овладели мощной крепостью Силистрия, что им не удастся сделать в 1854 году. В их руки перешли также другие города на Дунае: Никополь (Никопол), Свиштов и Рущук (совр. Русе), но после изменения политики Наполеона русские войска вынуждены были остановиться. Предвидя неизбежное нападение французов на свою страну, царь вынужден был отвести войска, чтобы защищать Россию[15].

Как и 1829, в 1812 году Россия играла в игру, которую «новая дипломатия» называет «блефом». Она делала вид, что имеет на руках карты, которых у нее не было. Она делала вид, что разногласия с Наполеоном можно разрешить мирным путем, и, добившись больших успехов в войне с Турцией, продемонстрировала желание начать мирные переговоры. Турецкое правительство, еще не забывшее, с какой легкостью Наполеон в Тильзите обвел своего доброго друга султана вокруг пальца, игнорировало все аргументы французских агентов в пользу продолжения войны.

Русские предъявили весьма умеренные требования, и султан их принял. Вопрос о присоединении к России двух Дунайских княжеств целиком уже не стоял. Но по Бухарестскому миру 1812 года царь получил территорию между Днестром и Прутом, которая известна под своим древним названием Бессарабия. Для Румынии ее потеря стала страшным ударом. Австрия отняла у нее Буковину, а теперь Россия забрала и Бессарабию. В течение шести лет войны румыны научились опасаться своих «освободителей», которые заставляли их строить укрепления и снабжать свои армии телегами и волами; они изымали крупные суммы у дворян, продавали титулы тем, кто больше заплатит, наводнили страны обесценившимися деньгами и предпочитали греческих монахов в ущерб местным.

Полная информация о положении Молдавии и Валахии в тот период свидетельствует о том, что бедняки погрузились в нищету, богатые погрязли в коррупции, а все классы общества были полностью деморализованы из-за русской оккупации. Там, где проходила русская армия, «земля стонала», сообщает нам автор хроники[16]; и, в довершение ко всему, несмотря на протесты местной аристократии и все ее попытки убедить Порту в том, что отдавать столь богатые земли России глупо, Бессарабия стала владением русского царя, а граница Российской империи прошла по реке Прут.

Бухарестский договор стал фатальной ошибкой Турции; менее чем через месяц после его подписания Наполеон официально объявил войну России[17], а султан, коря себя за то, что поспешил заключить мир, прогнал своего великого визиря и велел отрубить головы послам. Но влияние Великобритании, снова усилившееся в Константинополе и направленное на ослабление французского колосса, остудило пыл партии войны. Более того, внутренние проблемы Турции были столь велики, что правительство вынуждено было обратить все свое внимание на поиск их решения.