На рыдване по галактикам

— Ой, а что ты мне сделаешь-то, каланча конопатая? Кончилось ваше время, недоумки! Кошкомордые шовинисты вас прикончат, и эта планета будет моей! Ах-ха-ха-ха! Я заставлю тех грубых уродливых самок расплатиться за все мои унижения! На карачках ползать будут, господином меня называть! Прям как вы тут по коридорам ползали, низшая раса!

— Ах, ты… — начинаю я и осекаюсь — вовсе не потому, что в моем лексиконе недостает подходящих эпитетов, просто сейчас в вороватых псевдоподиях мелкого змееныша болтается надежда на спасение. Причем, не только всего нашего экипажа, но и целой колонии, которая к хищению страпельки вообще никаким местом непричастна. Так стоит ли тратить бесценные секунды на ругательные слова, когда надо хватать паршивца и изымать у него чужое имущество? Одним прыжком я преодолеваю разделяющее нас расстояние, но реакция Вражонка не подводит: он изворачивается прямо в воздухе, мазнув мне по физиономии свежеотросшим шипастым хвостом, и припускает прочь во все щупалки.

— Хватай его, Рори! — кричу я, отплевываясь — этот мерзавец, оказывается, уже и чернилами брызгаться наловчился, чего прежде не практиковал. Созрела адова детка, спали ее Алголь!

Напрочь забывший о сброшенном термаке Рекичински тоже кидается в погоню, не пытаясь вступить в переговоры с перехватившим у него почетный воровской титул Вражонком. Вполне разумно: с некоторыми особями лучшая дипломатия — это нападение без объявления войны. Ну вот что стоило нам в свое время послушаться Варга и сдать гнусного хвосторожденного бастарда дезинсекторам?! От скольких проблем бы нас это избавило!

Один Нюк никуда не подрывается, а просто велит Бо перекрыть все шлюзы и воздуховоды по ходу движения лимбийского Омена, планомерно загоняя того в дезинфекционную камеру на выходе из корабля. Это он здорово придумал, по трюмам мы бы мерзавца месяц вылавливали

— Попался, змееныш! — восклицаю я, пытаясь ссадить того с потолка подобранным на бегу шваброогнеметом. — Гони страпельку или поджарю до хрустящей корочки и к столу подам как экзотическое барбекю! Твой хвост адамам на ура вон зашел!

С другой стороны сатанинское отродье осаждает страпелькопокрадун номер один, вооружившийся какой-то устрашающей ржавой запчастью. Вражонок шипит во все свои пасти, огрызаясь и хлеща шипастым хвостом. Рори, сделав пару скачков, соображает, что так добычу не достать, и взлетает на антиграве, разевая пасть на сто восемьдесят градусов, если не шире. За секунду до того, как острые зубы смыкаются на студенистом заду Омена, шлюз распахивается, и в проеме возникает сердитое лицо Варга. Из-за него сурикатами выглядывают остальные члены экипажа. Гаденыш делает рывок, и, залимонив капитану по фейсу, вырывается наружу.

— Держите его, у него страпелька! — ору я. Варг выхватывает из кобуры бластер, но у него на руке тут же виснет подоспевший Нюк:

— Кэп, не надо, вдруг контейнер не такой уж сверхпрочный?! Рори, фас!

Цилли, Бас, даже Тася — все бросаются в погоню. Я буквально лечу, почти не касаясь ступенек трапа, не хуже, чем Рори на антиграве, и в какой-то момент почти хватаю мерзавца за щупальце, но тот увертывается и несется к зарослям кустов за выжженным дюзами кругом. Раскрасневшийся, запыхавшийся Рекичински, сдернув на бегу футболку, пытается орудовать ею, точно сачком, но ему под ноги внезапно выкатывается растопыривший все псевдоподии Шухер. Какой туманности он еще не валяется в обмороке, а проявляет тут свои смертоносные для мира родительские чувства?! Споткнувшись о выставленную перед ним кучу конечностей, Рекичински продолжает свой путь по воздуху и приземляется прямиком в какие-то колючки. Выпущенная им из рук футболка планирует прямиком на голову Басу, заслоняя пилоту весь обзор, так что и он выбывает из гонки, напрочь запутавшись в густой поросли.

Рори как самый быстрый, легкий и мобильный из нас вырывается вперед и в конце концов настигает Омена, вцепившись тому в зад. Они кубарем катятся по земле, расшвыривая в воздух ошметки голубоватой травы и комья земли, и тут Нюк орет: «Пакуй его!», и робот-носильщик в полнейшем соответствии со своим предназначением просто натягивается на Вражоныша плотным пластиковым коконом и тащит добычу хозяину. Не веря нашему успеху, я притормаживаю, отдуваясь и обтирая грязной ладонью не менее грязную и подранную кое-чьим шипастым хвостярой физиономию. Рядом тяжело дышит Цилли, успевшая хорошо выпить и покушать, что к легкоатлетическим подвигам мало располагает. Прихрамывая, к нам подходит и Рекичински, на фоне которого я, можно сказать, вообще чистенькая и совершенно не исцарапанная.

— Ребеночек же задохнется! — стенает Шухер, но хватать зубастого неуязвимого Рори опасается.