На самом дальнем берегу

— Если он придет с миром и будет сильным. И если Рок и Хавнор признают его притязания.

— И к тому же есть некое пророчество, которое должно сбыться, не так ли? Махарион сказал, что следующий король будет магом.

— Наш Учитель Песнопений — хавнорианец и интересуется этим вопросом, от его речей у нас в ушах звенит уже три года. Так вот, он утверждает, что на самом деле Махарион сказал слово в слово вот что: «Трон мой унаследует тот, кто живым пересечет страну мрака и выйдет на белый свет на самом дальнем берегу».

— Значит, маг.

— Ну да, потому что только волшебник или маг может побывать среди мертвых в стране мрака и вернуться назад. Хотя они ее не пересекают. По крайней мере, те, кто там был, рассказывают, что там есть только одна граница, а за нею у страны мрака конца нет. Как в таком случае понимать «на самом дальнем берегу»? Но так гласит пророчество Последнего Короля, и поэтому обязательно настанет день, когда родится тот, кто исполнит его. Нового короля признает Рок, и к нему со всех островов стекутся армии и флотилии, и все наши народы признают его власть. И тогда снова наступят дни величия в центре мира, в Королевской Башне Хавнора. Я хотел бы, чтобы это случилось на моем веку, и я смог бы послужить истинному королю и сердцем, и искусством, — сказал Кон, затем чуть смущенно улыбнулся и пожал плечами, боясь, что Аррен заподозрит его в чрезмерной сентиментальности.

Но Аррен посмотрел на него вполне дружелюбно и подумал: «Он, похоже, чувствует к будущему королю то же, что я испытал к Верховному Магу». Вслух он сказал:

— Любой король нуждается в том, чтобы рядом с ним находились такие подданные, как ты.

Они стояли рядом, думая каждый о своем, но чувствуя дружеское расположение друг к другу, пока позади них в Большом Доме не ударил звучный гонг.

— Ну вот, — сказал Кон, — на ужин луковый суп с чечевицей. Пошли!

— Мне послышалось, ты говорил, что здесь не готовят, — отозвался Аррен, все еще погруженный в мечты, следуя за ним.

— Ну, иногда… по ошибке…

Ужин оказался совсем настоящим, без всякой магии, и очень сытным. После трапезы они направились погулять по полям, подернутым мягкими синими сумерками.

— Это холм Рока, — пояснил Кон, когда они начали подниматься на круглое возвышение.

Они шли, утопая в росистой траве, а спустившись к болотистому Твильскому ручью, послушали хор маленьких жаб, приветствующих первое тепло и наступление короткой звездной ночи.

Во всей этой местности было что-то таинственное. Кон сказал тихо:

— Когда было сказано Первое Слово, этот холм первым встал из моря.

— И последним уйдет под воду, когда все сотворенное снова превратится в небывшее, — сказал Аррен.

— Следовательно, самое безопасное место… — начал Кон, чтобы стряхнуть чувство благоговения, но тут же вскрикнул, пораженный трепетным изумлением: — Гляди! Роща!

Южнее холма над землей вдруг вспыхнул очень яркий свет, как при восходе полной луны, но тонкий лунный серп уже стоял в западной стороне неба над вершиной холма; к тому же свечение как бы вспыхивало и мерцало, подобно листьям, трепещущим на ветру.

— Что это? — шепотом спросил Аррен.

— Свет из Рощи… значит, там Учителя. Говорят, что такой свет, вроде лунного, горел там пять лет назад, когда избирали Верховного Мага. Но зачем они собрались сегодня? Это из-за новостей, которые ты привез?

— Может быть, — сказал Аррен.

Кон, возбужденный и встревоженный, заспешил в Большой Дом, чтобы узнать, что там говорят о Совете Учителей, и не предвещает ли он чего-нибудь дурного. Аррен шел с ним рядом, но часто оглядывался назад на странное сияние, пока оно не скрылось за склоном холма и на небе остались лишь молодая луна да яркие весенние звезды.

Оставшись один, Аррен долго лежал с открытыми глазами в темной каменной келье, отведенной ему под спальню. Всю свою жизнь он спал на кровати, укрытый мягкими меховыми одеялами; даже на той двадцативесельной галере, которая доставила его сюда с Энлада, юному принцу приготовили более удобное ложе, чем этот соломенный матрас на каменном полу и рваное войлочное одеяло. Но он не обращал на это внимания. «Я нахожусь в самом центре мира, — думал он. — Учителя сейчас собрались на Совет в священной Роще. Что они сделают? Может быть, сплетут великие чары, чтобы спасти магию. Неужели магия действительно исчезает из нашего мира? Неужели существует такая опасность, которая может угрожать даже Року? Я останусь здесь. Я не хочу возвращаться домой. Лучше здесь мести полы, чем быть принцем на Энладе. Разрешат ли мне остаться в Школе хотя бы учеником? Но, возможно, и здесь скоро перестанут изучать магию, и никто не будет знать истинных имен вещей. У моего отца есть дар волшебства, но у меня его нет — может быть, потому, что оно и в самом деле уходит из мира? Однако я все равно останусь подле Верховного Мага, даже если он утратит и свою силу, и свое искусство. Даже если я больше не увижу его. Даже если он больше не скажет мне ни слова».