На самом деле

Наутро Димка не встал с кровати. Он весь горел от высокой температуры, метался по кровати в бреду, скидывая одеяло. Скорая помощь увезла его в больницу. "Крупозное воспаление легких", - качал головой врач.

Приехавшие срочно по вызову родители не находили себе места.

- Моя вина, моя вина, - качала горестно головой бабка. - В степи зимой было так холодно. А он же совсем без зимней одежды!

- Слушай, скажи своей бабке, чтобы успокоилась, наконец, а? - кричала на кухне мать. - Какая тут степь? Какая зима? Она совсем с у тебя ума сошла от старости? Пусть она лучше расскажет мне, чем таким умудрилась напоить ребенка, что у него воспаление легких. Или во льду купала? Откуда у ребенка летом - воспаление легких?

Бабушка пробилась через главврача, через заведующую отделением, сидела теперь по ночам у постели Димки, клала ему на лоб холодные компрессы, и тихонько плакала, слушая его жаркий шепот:

- Нюрка, ты только не бойся! Все будет хорошо! Я точно знаю - все будет хорошо! Наши все равно победят! И папка твой вернется домой! Ты мне верь! Я точно знаю!

Колокольчик

- ...А тебе, добрый молодец, я подарю за все хорошее вот такой очень полезный и очень волшебный подарок.

Заказанный по телефону в специальной фирме огромный, пахнущий коньяком и почему-то немного рыбой, Дед Мороз в красном атласном халате, подпоясанном золоченым шнуром, отодвинув в сторону бороду, полез куда-то глубоко во внутренний карман и достал простой металлический блестящий нержавейкой колокольчик с выбитой по краю надписью "2000". Вообще-то его позвали к детям, и он свое отработал на полную катушку, до пота и до восторженного визга младшего - "Папа, Дед Мороз - самый настоящий!". А вот подарки родителям как-то не предусматривались программой. Жене он вручил футлярчик с кольцом (это Паша заранее, еще впуская в квартиру, сунул ему в карман и сказал тихонько, как и кого звать). А самому Павлу Игнатьевичу Морозову, двадцатисемилетнему системному администратору рекламной фирмы, протянул ни с того ни с сего эту побрякушку.

- Папка! Он же волшебный! Скажи скорее "спасибо"! - глаза сына требовали.

А чего ж не подыграть?

- Спасибо тебе, Дедушка Мороз! Что же за волшебство кроется в твоем подарке?

- Правильно ты понял, молодец. Именно - волшебство. Просто позвони, если что. Понял? Позвони...

- ...Ага, и ты сразу примчишься на помощь? - скепсис звучал в каждом слове и в каждом звуке.

- Нет, у меня очень много дел. Но - должно помочь. Ты только позвони...

...

Колокольчик Павел бросил в карман рабочего пиджака, чтобы рассказать какую-нибудь волшебную историю на работе. Или любовную, девушкам - они это любят, когда про любовь. Например, можно рассказать, что это колокольчик с выпускного вечера, и как там танцевали и с кем и что... О-о-о... Паша умел рассказывать!

...

Первые рабочие дни после длинных выходных заканчивались всегда поздно. То одно вылезало, то другое. Приходилось задерживаться, а потом бежать, согнувшись под морозным ветерком с колючими снежинками в лицо, по темным дворам, сокращая путь от метро к дому.

Вот в таком вот дворе его и прищучили.

- Эй, мужик, закурить нет? - спросили сбоку из глубокой черной тени.

- Нет, - на ходу крикнул Паша, прибавляя шаг.

- А если поискать? - этот голос был уже спереди, то есть бежать-то было некуда.

Тени сгустились, запахло пивом и табаком, стало сразу тесно и неуютно под темной аркой. Вот черт, никогда они тут лампочку не вворачивают! "Они" - это были те, которые всегда не выполняли свои обязанности. Кто это "они" и где "они" живут, Паша не знал, но знал точно, во всем виноваты именно "они".

Кто-то уже охлопывал его снаружи по куртке, чьи-то руки полезли в карманы.

- Да ты не дергайся, мужик... Мы не быдло какое. Возьмем, сколько нужно - и все. И вали домой. Ну? Что это у нас тут?

В темноте зазвенел над ухом колокольчик.

- О! Какую игрушку с собой носит!

Щелкнула зажигалка:

- И у меня такой же точно есть. Как раз двухтысячного года. Какую школу заканчивал, земляк?

- Триста шестьдесят шестую.

- Точно - земляк! А Ваську знал? Ну, рыжего такого? Он тоже в двухтысячном закончил.

- Мы с ним не дружили, дрались даже, - вспомнил рыжего Павел.

- Вот и я с ним как раз в этом дворе, за сараями - не раз сталкивался. Мужики, наш он. Пусть идет, что ли. Все же в одном году выпускались, - и колокольчик еще раз зазвенел.

- Что, мля, ностальгия замучила?

- Ну, типа... Пусть уж.

...

Дома его ждал холодный ужин и жена, спящая носом в угол, утепленный недавно цветным ковриком, купленным на рынке.

Утром можно было не вставать рано, и Паша воспользовался этим на полную катушку. Он спал и спал. Просыпался и снова засыпал под стук посуды на кухне, негромкие переговоры жены с детьми, поскрипывание полов, щелчки замка, стук дверей...

Он проснулся в полной тишине. Наверное, из-за тишины и проснулся. После какого-никакого шума - вдруг такая тишина.

Паша полежал с открытыми глазами, потом выполз на кухню. За столом спиной к двери сидела жена.

- Доброе утро! - сказал Паша.

Помолчали.

- А в ответ - тишина, - сказал он после паузы уже на полтона ниже.

И опять - никакой реакции.