На самом деле (СИ)

«Как-нибудь» получилось только у того же деда, который будто и ждал их за дверью, когда они примут решение. В дом никого не пустил. Даже девчонок. Хмурился и не понимал намеков. А сарай во дворе на задах открыл. Внутри пахло старым сеном и сухим деревом. В узкое незастекленное окно под самой крышей вливался свежий воздух. И комары.

— Вам тут места хватит?

— Да, спасибо! Все же не в лесу…

— Ну, и ладно тогда, — отвернулся и ушел в дом.

…

Ужинали всухомятку, не рискнув разводить во дворе костер. В дом к печке уже не просились. Дед смотрел на них злобно и бурчал что-то нецензурное про «дезертиров» и «мамкиных вояк».

Над лесом поблескивали зарницы. Накатывался гул. Иногда вздрагивал пол, как в тех домах, которые стоят над линией метро.

— Да какая тут война, что вы! — переговаривались мальчишки. — Теперешняя война такая: ракетой бумкнут, и сразу — тишина. И все. А потом десантники пройдут, зачистят быстренько. А тут — вон как гремит. К дождю, наверное. В степи так бывает. Вроде, небо чистое, вызвездило, только полыхает где-то вдали. А потом как грянет!

— Да какая же тут степь? Вон же лес!

— Так, а за лесом тебе что? Конечно, степь. Там и грохочет, значит.

С тем и уснули, разделившись: девочки — налево, мальчики — направо.

…

— Эй, вставайте! — разбудил их стук в ночи. — Было полбеды, да теперь вся беда. И мчится уже к нам помощь, да где еще она? А нам бы вот только ночь простоять, да день продержаться. Ну, есть еще хоть кто живой? Ночь бы нам, да день…

Спали, как были, в камуфляже, по-походному. Поэтому выбрались из сарая быстро. Перед высоким военным стоял навытяжку старик. «Ел глазами», выкатывал грудь.

— Я всегда готов!

— Нет, дед. Твое время уже прошло. А вот постояльцы твои… Эх, хороши! Ну, что, поможете своим?

— А вы кто такой?

— Да я сам местный. Тутошний. Меня, вон, дед Пахом в детстве не раз крапивой стегал…

— А нечего за чужими-то яблоками! — тут же сварливо откликнулся старик.

— Вот. А теперь я — там, — махнул военный рукой в сторону далекого гула. — Нам там совсем тесно. Просто никак уже. Нам бы людей, хоть сколько. Понимаете, а? Ночь бы всего простоять, да день продержаться. А там уже и наши подойдут.

Он посмотрел на сонных ребят, взмахом руки как отделил девушек, будто отодвинул в сторону. И сам чуть повернулся, показывая, что не для них разговор.

— Девчонок не надо. Им еще рожать. Без них справимся.

— Чего это? — тут же возмутилась Ирка. — Как что, так сразу — в сторону? Нет, уж. Мы — как все.

Людочка мелко кивала, сдвигаясь к парням.

— А вот ты, — черный в ночи палец уткнулся в грудь Юрке. — Ты, гляжу, главный у них? Что скажешь?

— Да я бы с радостью помог. Тем более, «своим», — выделил Юрка голосом. — Только мне завтра народ встречать, организовывать все. Я же сюда не отдыхать приехал. Я же в оргкомитете, понимаете?

— Комитетчик, значит. Понимаю.

— А ты? Парень, ты здорово похож на Че Гевару. Ты не можешь отказать в помощи!

Мишка поправил берет, поднял подбородок.

— Если бы вот за них, — мотнул головой в сторону девчонок. — Или, скажем, за компанию со своими. А так — нет. Я тут нездешний. Проезжий, можно сказать. Ничего не знаю про всякие ваши дела.

А Пашка просто плюнул под ноги и шагнул вперед.

— Ну, пошли тогда, что ли?

— Паш, ты что?

— Пашенька, а как же мы без тебя?

— Старик, завтра ведь народ соберется — как играть без тебя будем?

— Да ладно, ребята… Сказано же — ночь всего простоять, да день продержаться. Ну, раз нет никого больше. Значит, моя очередь пришла.

Они шагнули в темноту и неслышно растворились в ней, будто и не было никого.

…

Утром пришли еще и еще игроки. Потом еще и еще подтягивались, как обычно проспавшие утреннюю электричку. Юрка раздавал задания. Выставили «регулировщика» на повороте. Чтобы сразу в лес всех поворачивал, не через деревню.

Место оказалось просто великолепным. «Оргов» хвалили за это. Тут тебе и холмик вроде небольшой. И река внизу чистая. И кусты разные. И поляна со следами костра — то есть, тут это можно, выходит — костры жечь.

Небо синее. Трава зеленая. Вода чистая. Земляника на склонах. Очень хорошо.

Только Пашка, гад такой, все испортил.

Без него играть было скучно. Не было главного богатыря с его огромным мечом. То есть, меч-то был, только он никому не подошел. Поэтому игру чуть переиначили, сдвинув акценты. Но на память себе записали, чтобы Пашку больше ни в одну игру не звать.

Ненадежный он оказался. Нельзя на таких полагаться ни в чем серьезном.

Пышки

— И-и-ирка-а-а! — в ушах зазвенело от звонкого крика.

Даже зачесалось в ушах. Ну, кто еще может так визжать, кроме Таньки? То есть, давно уже Татьяны, как там ее папу, Петровны, что ли?

— Здорово, Петровна, чего блажишь-то, как прямо не знаю…? — Ирка, несмотря на время года, была по-осеннему сумрачна и хрипло-басовита.