На самом деле

— Весь вечер! Захотелось сделать тебе сюрприз! Прикольное письмо получилось, правда?

— Просто сногсшибательное.

— Это подарок. Тебе сколько лет исполнилось? Девятнадцать?

— Девятнадцать, — Боря улыбнулся. — Спасибо. Повешу на стену в толстой рамочке.

Подарок в самом деле оказался впечатляющим. Пожалуй, самым приятным и неожиданным в жизни Бориса — в смысле, после ельцинского, конечно. Видимо, Марина положила на него немало сил и времени. С чего бы ей так делать? Боря наблюдал за девушкой последние три дня и сделал вывод, что она немного странная и очень суетливая. Сегодня ее мелкие каштановые кудри опять были уложены иначе, чем вчера. Студент сначала думал, что Марина непостоянна — отчего стал относиться к ней более настороженно, чем раньше, — но затем припомнил собственные поиски идеи и решил быть снисходительным. Заметил Новгородцев также то, что макияж его знакомой был не по-дневному ярким, парфюм не по-архивному вызывающим, а огромные ногтищи — большевистски-красными. Борису это сразу не понравилось, поскольку он, как приверженец всего традиционного, любил особ забитых, скромных и босых. Ну, то есть, он не то что бы уже любил одну из них, а просто примерял подобный образ, взятый из трудов учителей, на знакомых женщин. Позже Новгородцев рассудил, что, может быть, Марина влюблена. Вероятно, в того, кто дарит ей сережки и браслеты, тоже каждый день разные. Новгородцев простил свою сокурсницу за легкомыслие и понял, что, наверное, она идет на свидание после работы.

День пошел обычно. Боря и Марина обнаружили в фондах детских учреждений крайне интересные сценарии новогодних утренников и во время перерыва читали их по ролям. Закончив, как обычно, в два часа, задолго до закрытия архива, нежно попрощались, поболтав минут пятнадцать о концепции Броделя, и Борис пошел домой. Пить водку. А Марина, вероятно, — на свидание.

Следующий день был не только днем рождения Сен-Жюста, но и годовщиной Бородинской битвы по старому стилю. Борис опять немного опоздал — минут на сорок. Гардеробщица читала газету с заголовком «Гитлер похоронен во Вьетнаме!». Боря поздоровался и поспешил туда, где ему давно уже надлежало быть.

Путь в четвертое хранилище архива проходил мимо читального зала. Боря из любопытства заглядывал туда и каждый раз видел, что в читальном зале никого нет, кроме тощего очкарика.

Но сегодня в читальном зале вместе с ним занималась девушка. Они сидели рядом за столом, о чем-то шепотом разговаривали и смотрели в какой-то документ. Потом очкарик встал, схватил документ, стал разглядывать его на свет, а девушка принялась что-то доказывать, размахивая руками. Боря вдруг одновременно захотел смотреть на девушку и при этом поскорее отвернуться, спрятаться, убежать.

Они встречались в университете. Это ведь она так сладко пахла в тот раз, стоя перед ним в бесконечно длинной очереди в столовой. И из деканата, чуть не стукнув Бориса дверью по носу, вышла именно эта девушка. Это было год назад. Тогда Борис всего боялся, особенно заходить к начальству: первокурсник, что тут скажешь! Она вышла из деканата смело, была старше. Он даже и не думал с ней знакомиться: девушки для Бори были на третьем месте после родины и науки. Просто эта незнакомая красавица ему запомнилась, Новгородцев думал, будто он давно знаком с ней; даже казалось, что девушка ему улыбается, приветствует его при встрече.

Раньше Боря никогда не видел незнакомку рядом с парнем. Когда очкарик («Филиппенко!» — вспомнил Новгородцев) снова сел с ней рядом, Борису почему-то стало неприятно. А потом он увидел, что волосы девушки заплетены в косу. Довольно длинную. В его группе девушки носили джинсы, были коротко острижены и вовсе не походили на идеал послушной русской женщины. А эта…

Вспомнив, что и так прилично опоздал, Борис пошел в хранилище.

Марина сидела на рабочем столе с ногами в сеточку, похожими на окорок в авоське. Нити, вероятно, отпечатались на коже, и если снять колготки, то ее ноги останутся в ромбик. Такой некрасивый, красноватый ромбик, похожий на плетение проволочных заборов, которые продаются в рулонах для огораживания дачных участков. Потом Борис подумал, что она, похоже, взяла у Лидии Васильевны другой халат: наверно, потому что старый замарала. Новый был уж очень короток. Наверно, по размеру не нашлось. Боря мысленно пожалел Марину за то, что ей приходится носить одежду не по размеру, и решил делать вид, что не замечает её разлинованых голых ног.

— Как дела? — поинтересовалась Марина.

— Все нормально. Хорошо отметил день рождения. Выпили с товарищами вчера.

— А им понравилось письмо? Ну, в смысле, мой подарок? Ты его им показывал? — допытывалась девушка.

— Я вчера его забыл. Надо сейчас же письмо в сумку спрятать, а то снова забуду.

— А где оно?

— Да вроде на столе вчера лежало.

— Я не видела…

— Хм…

Боря и Марина обыскали хранилище. Письма нигде не было.

5

— Бред какой-то! — в пятый раз сказал Андрей.

— А может быть, открытие?

— Какое там открытие!? Это чьи-то глупые шутки! Ха! Петра Первого кто-то подменил! Скажите еще, что он антихрист!