На самом краю леса

Человек сначала думает о Боге, а потом о другом человеке, прибавил я еще – и испугался, не ошибся ли, сказав лишнее? Но мой ответ понравился – навстречу двинулась теплая волна довольных голосов. Встреться вы в чужом городе, среди варваров и иноверцев, будет ли он рад? Я вспомнил, что когда-то наши семьи были связаны совместными обязательствами и поручениями. Его отец, вечная ему память, даже имел во время оно дела с моим – один покупал, другой продавал. В памяти всплыла неожиданная картина: встретившись со мной на рынке, отец старшего соученика потрепал мои волосы, запустил руку в мешок с сушеными фигами и отсыпал полную горсть. Плотных и сладких – такие можно жевать бесконечно. Кажется, ему принадлежала целая лавка. Потом она разорилась, или я ошибаюсь – родные продали ее после его кончины? Это был крупный мужчина с густыми бровями, слегка отвислыми щеками и прямым носом, совсем не похожий на своего сына, тоже, впрочем, рано облысевший… Почти не лукавя, я сказал: да, он будет рад увидеть меня. Я не чувствовал угрызений совести. И тут же поймал себя на том, что лгу в собрании ревнителей. Как такое могло случиться? Едва не растерявшись от ненужных раздумий, я заставил себя выслушать еще один вопрос – и понял, что чем короче будут мои ответы, тем вернее мне поручат… Но что?

Ты знаешь, что твой друг и земляк – не последний из идущих по пути мудрости, доносилось до меня, по-прежнему глухо, словно из-за стены. Знаешь ты и то, что он не один год провел в учении и бдении, что ему мало равных в усердии, и не только лишь на книжном поприще. В отличие от недальновидных и мягкосердечных братьев, он сразу понял опасность, которую несут отступники, и без промедления вступил в борьбу с ними. Он отличился немалым рвением – это тоже тебе известно. Благодаря его усилиям нам удалось вывести на чистую воду тех отщепенцев, что скрывались в здешних местах, и настоять на их изгнании. Они же, несмотря на наши усилия, не угомонились и, будучи побуждаемы зловредными демонами, продолжают смущать народ – теперь уже издалека, находясь под защитой чуждых стен и протяженных расстояний. Это не должно спасти преступников от наказания – кара настигнет их везде, где живут слуги единого Бога. Наше радение приблизит неминуемое. Сказанное – исполнится, написанное – сбудется, дважды, трижды, многажды, всегда и вовеки. Судьба кощунников и прельстителей – быть извергнутыми, проклятыми и забытыми. Хор одобрительных восклицаний раскатился по зале.

Некоторое время назад твой сородич был послан с важным поручением: нанести удар расхитителям Слова, обретшим убежище в некоторых соседних пределах, не настолько близких, чтобы мы могли с легкостью помочь ему в случае надобности, но не слишком дальних, чтобы мы пренебрегли нашим долгом. Мы не сразу решили, кому по плечу этот труд. И вот он вызвался взять его на себя и предупредить пагубу, которую извратители Закона могли бы нанести общине верных, живущих в том городе с незапамятных времен. Ты уже понял, это – тяжелая работа и небезопасная.

Мы знаем, что дорога его была непроста, и мы получили известие, что в пути он заболел, возможно, тяжело. Мы имеем сведения, что несмотря на эти невзгоды он добрался до места назначения, но не сообщил о своем прибытии нужным людям, а исчез. Сначала он уединился, попросив спутников не тревожить его до окончания болезни, а потом, никого не известив, сменил место жительства. Есть еще кое-какие указания, излишние для тебя, которые побуждают нас к быстрому действию. Но пуще всего мы опасаемся, что он попал в подстроенную отступниками ловушку. Мы не можем придавать этому делу слишком большого значения, но не хотим и бросить твоего друга в беде. Бросить нашего общего брата. В том городе есть немало верных, но они никогда не видели твоего соученика. Мы должны точно узнать, что с ним случилось. Мы готовы обвинить отступников перед властями и добиться расследования, а если понадобится, и казни. Но мы не можем совершить ошибку. Ты знаешь, в нынешнем мире у нас много врагов, жалкие пороки наших прежних властителей привели к тому, что мы подчинены чужой силе и должны сообразовывать свои поступки с заботой о безопасности посвященных. Осторожность – это не малодушие. Дурно ничего не предпринимать, но еще дурнее поступать необдуманно, ставить под угрозу наших братьев – и в том городе, и здесь, в вечном обиталище святости. Мы боимся, что нечестивцы могут опоить, одурманить твоего друга, заставить говорить не от себя, они могут даже привести пред лицо наместника подложную тень, самозванца, какого-нибудь искусного лицедея – нет такого преступления, на которое не способны отщепенцы, презревшие Закон. Необходимо упредить опасность, надрезать тетиву в руках зломыслителей, вырвать жало у стрел коварства, разбить кувшин низости.