На сем стою

В то же время между гуманистами и Церковью произошло всего лишь одно открытое столкновение. Причиной его послужила проблема свободы академической мысли, а разыгрался конфликт в Германии. Здесь фанатичный обращенный из иудеев по имени Пфефферкорн попытался добиться разрешения уничтожить все еврейские книги. Против него выступил великий германский гебраист Рейхлин - двоюродный дедушка Меланхтона. Мракобесы заручились поддержкой инквизитора Якоба фон Хохстратена, который на карикатуре распростерт у ног Лютера, и прокурора Сильвестра Приериаса. Стычка завершилась компромиссом. Рейхлину было разрешено продолжить преподавание, хотя и возложили на него оплату судебных издержек. В конечном счете выиграл он.

В решении некоторых проблем между гуманизмом и Реформацией был возможен союз. Представители обоих течений отстаивали право свободного исследования Священного Писания. Гуманисты включили Библию и библейские языки в свою программу возрождения античности, и битва, которую вел Лютер за верное понимание Павла, представлялась как им, так и самому Лютеру продолжением дела Рейхлина. Те же были противники - Хохстратен и Приериас, та же была цель - снятие всех ограничений для исследования. Нюрнбергский гуманист Виллибальд Пиркгеймер высмеял Экка в своем памфлете. Согласно нарисованной им картине, Экк оказался неспособен защитить докторскую степень в известных своими гуманистическими позициями Аугебурге и Нюрнберге, и вынужден был обратиться к Лейпцигу, месту своего недавнего "триумфа" над Лютером. Сообщение доставила ведьма, которая, для того чтобы заставить своего козла взлететь в воздух, произнесла магические слова: "TartshohNerokreffefp". Если читать их в обратном порядке, то получались фамилии двух главных фигур в деле Рейхлина: Пфефферкорна и Хохстратена.

Проведенное Лютером исследование, выявившее подложность папских документов, как ему самому, так и гуманистам представлялось равноценным работе Лоренсо Баллы, который продемонстрировал, что "Жертвование Константина" является подделкой. Как гуманисты, так и реформаторы обрушились на индульгенции, хотя и из различных побуждений. То, что одни называли богохульством, другие высмеивали как глупое суеверие.

Наибольшая близость между этими двумя движениями появлялась, как только человек Возрождения терял уверенность в себе, одолеваемый раздумьями о том, не мешает ли его доблестным подвигам богиня Фортуна и не предопределена ли его судьба звездами. Это была некогда вставшая перед Лютером проблема Бога капризного и Бога враждебного. Столкнувшись с этой тайной и не имея собственных глубоких религиозных убеждений, человек Ренессанса склонен был обретать успокоение в оглушающих иррациональностях Лютера, нежели в окруженном почтением авторитете Церкви.

Но и здесь все было неоднозначно. Многие из прежних поклонников Лютера, вроде Пиркгеймера, покинули его, примирившись с Римом. Три примера наглядно демонстрируют различие жизненных путей, избиравшихся людьми: Эразм от безраздельной поддержки Лютера перешел к раздражительной критике; Меланхтон стал ближайшим и наиболее преданным из его сторонников; Дюрер мог бы стать художником Реформации, если бы не умер вскоре после своего духовного кризиса.

В силу своих глубоких христианских убеждений Эразм был ближе к Лютеру, чем любая иная фигура Ренессанса. Основная часть его литературных трудов связана не с античной классикой, но с Новым Заветом и трудами отцов Церкви. Подобно Лютеру, он мечтал пробудить христианское сознание в Европе распространением Священного Писания. Ради достижения этой цели Эразм первым подготовил к изданию Новый Завет в греческом оригинале. В 1516 году во Фробенской типографии началось печатание прекрасно оформленного фолианта, напоминавшего своим видом греческие рукописи. Текст сопровождался подстрочным переводом и разъяснениями. Эта книга попала в Виттенберг в то время, когда Лютер читал лекции по девятой главе Послания к Римлянам, и стала впоследствии одним из его основных рабочих инструментов. Из подстрочного перевода Лютер узнал о неточности перевода Вульгаты, в котором слово "каяться" переводилось как "совершать покаяние". В течение всей своей жизни Эразм продолжал совершенствовать способы библейского исследования. Лютер высоко ценил его труды. В 1519 году в своих лекциях о Послании к Галатам Лютер прямо заявил, что был бы более счастлив, имей он возможность дождаться комментария из-под пера Эразма. Первое письмо Лютера к Эразму было хвалебно-подобострастным. Он так обращался к вождю гуманистов: "Наш восторг и надежда. Кто не черпал познания от него?" В 1517-1519 годах Лютер проникся такой любовью к гуманистам, что даже принял их обыкновение эллинизировать национальные имена. Себя он называл Элеутериусом, "человеком свободным".