На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины.

Во времена калифорнийской «золотой лихорадки» на клиперах, ходивших маршрутом вокруг мыса Горн, охотно горланили и другую не менее популярную и столь же нескончаемую шэнти – «Хог-айд-мэн» – о парне с кабаньими глазами. Рингельнатц, плававший в юности матросом, включил позднее в свою книгу вариации на тему этой песни под названием «Окс-айд-мэн» – «Парень с бычьими глазами».

Не исключено, что своей популярностью среди янмаатов эта песня обязана в первую очередь обилию непристойностей.

До XVII века на парусных кораблях воротов для подъема якорей не было. Выбирать якорь без шпиля – труд архитяжелый, требующий большого напряжения и участия почти всей команды.

Рабочие такты были здесь совсем иными, чем при обслуживании лебедки: тянуть трос вручную, рывками, совсем не то, что налегать грудью на вымбовки шпиля. Поэтому якорные шэнти пелись тогда в том же ритме, что и при подъеме парусов.

В 1550 году одному шотландцу пришла в голову похвальная идея. Он записал в книгу все известные ему морские песни. Для заполнения целой книги, от корки до корки, их оказалось, однако, недостаточно, и поэтому он добавил туда же тексты народных песен и наставления о политике – человек этот знал в ней толк! Среди прочего в этой демонстрировавшейся в 1827 году в Лондоне книге была записана одна из стариннейших якорных Щэнти.

В ней говорилось о якоре, который должны были вытягивать люди, именуемые в песне «благородными витязями». Ритм для рывка задавался возгласом «Вот он, вижу!», а сам рывок следовал вместе с выкриком норманнского крепкого словца «Пурбосса!».

В еще более старинных иберийских шэнти первую половину каждой строки возглашал запевала. Матросы в это время переводили дух. Затем следовал возглас «О!», являвшийся сигналом к рывку, а после рывка все подхватывали хором окончание строки, перехватывая тем временем канат. Испанские и португальские шэнти вышли из широкого употребления вместе с закатом иберийской морской мощи, английские же поются и по сей день, хотя давно уже якоря выбирают электрическими шпилями, а о деревянном рангоуте, равно как и о парусах и пеньковых снастях, на океанских судах успели уже основательно позабыть.

Их непреходящая популярность объясняется тем что тексты и мелодии англосаксонских матросских песен наиболее выразительны и мужественны. Португальские и испанские судовые песни были по существу лишь благочестивыми литургиями, подогнанными по своей ритмике для помощи во всякого рода палубных работах. Впрочем иберийские суда с их истовым религиозным радением, ежедневными богослужениями и массовыми молебнами, регулярными исповедями и целым штатом исповедников и капелланов вообще напоминали скорее плавучие соборы, нежели транспортно-перевозочные средства.

Шэнти второй большой группы – такелажные, называемые «халльярд» или «фалль», имеют такой же долгий век, как и само парусное мореплавание. Не в гомеровской ли «Одиссее» скрываются их корни? Старейшая из известных нам халльярд – шотландская, относящаяся к XV или XVI веку. Песня – сочная, щедрая на соленые словечки. Записана она в той же книжице, что и якорная шэнти «Пурбосса», и звучит в переводе на русский язык примерно так:

Тяни снасть! Эка страсть!
Длинный трос! Хоть ты брось!
Молодцы! За концы!
Мясо – дрянь! Куртки – рвань!
В рубцах спина! Вот те на!
Косы рыжи! Спины пониже!
Налетай, народ! Перекладина ждет!
И стар и млад! И все подряд!
Тяни! Крепи! На весь свет вопи!

Классическая пора шэнти наступила в XVII веке, когда заметно улучшилась оснастка кораблей, – именно в это время появились трехмачтовики с прямым парусным вооружением – и флоты морских держав начали быстро расти. Правда, и здесь шэнти остались в первую очередь все теми же рабочими песнями, однако в них появилось нечто существенно новое. Запевалу называли теперь шэнтименом. Тексты он зачастую импровизировал сам, используя для этого минуты, пока мелодию вел хор. Если ему не приходило в голову ничего другого, он, не смущаясь, вплетал в очередную сольную партию какую-нибудь «скоромную» историйку из морской жизни, какие-то свои веселые воспоминания или кусок из народной баллады, а то и просто пару-другую забористых ругательств. Больших затрат душевной энергии на это творчество не требовалось, и тысячу раз прав тот старый морской волк, который на вопрос журналиста из «Ивнинг пост»: «Что такое шэнти?» – ответил: «Шэнти – это десять парней на один канат».

В известнейшей шэнти «Ролинг хоум», которую охотно поют и до сих пор, преобладают в отличие от большинства других сентиментальные мотивы. Поэтому она оказалась пригодной для включения в сборники так называемых морских песен, издаваемых в наши дни.

В одной из многочисленных строф этой шэнти говорится: