На сеновал с Зевсом

   Я вовсе не собиралась оставлять в конверте открытку с Маруськиным безобразным «поздравлением» и даже не думала дополнять его своими деньгами. Дурацкую открытку я изъяла, а взамен положила подходящий по размеру рекламный буклетик нашей фирмы и свой билет на спектакль в Театре оперетты, о котором культурная общественность нашего города жарко спорила уже второй месяц. Вообще-то я не большая любительница театра, мне гораздо больше нравится кино, но наша Зоя так увлекательно рассказывала об этом спектакле, что мы с Маруськой не рискнули сильно отрываться от культурных масс и тоже решили взять билеты. Ну, если уж быть совсем честной, Маруся ощутила тягу к искусству Мельпомены чуть раньше меня, а я тянула с культпоходом до последнего и купила билет только на сегодняшний заключительный спектакль. А если уж совсем-совсем честно, то сейчас я искренне радовалась, что необходимость присутствовать на помолвке Руслана Барабанова все равно лишала меня возможности беспокойно подремать в потертом плюшевом кресле над оркестровой ямой.

   Но зачем же пропадать билету, за который деньги заплачены? Вот он и пригодился. Билет, по моему мнению, вполне мог сойти за небольшой, вполне культурный и в высшей степени невинный подарок, а буклет всея конторы «МБС» с натяжкой заменял поздравление за подписью нашего шефа. На ощупь подарочный конверт для мадам Лушкиной получился приятно плотным, и чопорная Ольга Петровна отнеслась к нему с должным уважением.

   Я покинула стеклянный замок «ЮгРоса» с приятным чувством гордости за проявленные мною ум и сообразительность. Понижать возросшую самооценку встречей с Броничем, у которого могло быть другое мнение по этому поводу, мне не хотелось. Чего мне хотелось, так это покушать, поэтому я решила начать обеденный перерыв досрочно и поехать домой. Папуля ночью творил тесто и мариновал мясо. На обед нам были обещаны пироги по-кахетински и шашлык «Дато Туташхиа».

   По мере подъема лифта запах жареной с чесноком баранины становился все сильнее и к седьмому этажу достиг такой концентрации, что я ворвалась в квартиру, распустив слюни, как мастиф.

   – Дюшенька, ты как раз вовремя, мой ручки и садись за стол! – позвал из кухни папуля.

   Он не усомнился, что пришла именно я, и это могло означать только одно: все остальные члены семейства уже сидят за столом с мытыми ручками и полными тарелками еды. Я поняла, что имеет смысл поторопиться.

   Жадина Зяма при моем появлении засуетился и спешно вонзил вилку в самый большой кусок мяса.

   – Приятно тебе подавиться! – съязвила я, плюхаясь на диванчик рядом с братцем.

   – Не толкайся! – недовольно буркнул он, цепляя с блюда второй кусок – про запас.

   – Дети, не ссорьтесь! – примирительно сказал папуля. – Еды хватит всем.

   – Ах, как мне надоели эти братско-сестринские распри! – капризно вздохнула мамуля, прикусывая веточку петрушки.

   У нашей великой писательницы второй день не вытанцовывался сюжет нового романа, отчего она была сердита и раздражительна.

   – Басенька, скушай ребрышко! – ласково предложил супруге папуля.

   – Ах, как мне все это надоело! – скривилась капризуля.

   Бабуля покосилась на мамулю, выразительно пошевелила бровями и молча прибавила громкость телевизора. Культурная программа обеда, отягощенного братско-сестринскими распрями и VIP-капризами, состояла из застольного просмотра новостей с Максом Смеловским – моим давним поклонником и другом всей нашей семьи.

   – Сегодня первое апреля – международный день птиц! – радостно возвестил с экрана Максим.

   – Сегодня первое апреля – День дурака! – чавкая, заспорил с ним Зяма.

   – С праздничком тебя! – ехидно сказала я.

   – Дюша, надо быть добрее к брату! – укорил меня папуля.

   – Надо быть добрее к братьям нашим меньшим! – поддакнул ему Смеловский в телевизоре.

   Я смешливо хрюкнула в надкушенный пирог. Зяма обиженно надул щеки, и без того сильно округленные не прожеванным мясом, и сделался похож на гигантского хомяка, максимально приблизившись к образу меньшего нашего брата по разуму. А телеведущий проникновенно сказал:

   – Сегодня весь край должен выйти на строительство скворешников и птишников!

   Он так и сказал: «скворешников» и «птишников» – через «ша», чему я сильно удивилась. Смеловский парень образованный, мы с ним вместе грызли гранит филологии в университете, причем Макс занятия не прогуливал и как грызун научного гранита преуспел больше меня. С чего же вдруг такой моветон?

   – В самом деле, скворечник! – неожиданно оживилась мамуля. – О, какая идея! Извините, я вас покину.

   Она отодвинула тарелку, встала и удалилась к себе.

   – Я ошибаюсь, или к Басеньке пришла муза? – проводив супругу взглядом, задумался папуля.

   – Ага! Она прилетела из ближайшего скворечника! – сострил Зяма.