На сердце без тебя метель... (СИ)

— Помилуйте, — вдруг вмешался Александр, и Лиза снова невольно удивилась, насколько тот свободен в своем поведении. Вновь расцвели в душе пышным цветом прежние опасения. «Царь и бог на своих землях по праву, а в губернии — по положению и по богатству…» — истина была в каждом слове, как она понимала сейчас, видя этого человека воочию.

— Господин Журовский предельно ясно высказался по поводу увечья, полученного мадам Вдовиной. Увы, помыслить о продолжении пути в таком состоянии ныне не представляется возможным. Посему я полагаю самым благоразумным для вас — стать моими гостьями, покамест Софья Петровна не будет достаточно крепка для путешествия.

— Вы так добры, Александр Николаевич, — раздался следом мелодичный голос девицы-розы, как мысленно окрестила ее Лиза.

Граф криво улыбнулся.

— Это вовсе не порыв душевной доброты, ma ch`ere mademoiselle Lydie, а дань долгу. Случись такое происшествие в Вешнем, к примеру, вы не преминули бы прийти на помощь…

— Но вы же не приказали отвезти несчастных путешественниц к усадьбе господина Соболева, — возразила Лидия, улыбаясь, отчего на ее щеках возникли две очаровательные ямочки. — Хотя до имения Петра Афанасьевича был равен путь, что и сюда…

Лиза с интересом прислушалась к этим словам, пытаясь понять, что в таком случае толкнуло Дмитриевского доставить женщин в свое имение. И даже испытала легкое разочарование, когда в разговор вмешался Василь:

— Ах, милая Лидия Ивановна, — с легким смешком произнес он. — Вечно вы видите в mon cousin образчик добродетели и милосердия, смущая его тем самым донельзя! Чтобы доставить милых дам в усадьбу Петра Афанасьевича, пришлось бы изыскивать дополнительные сани, а Alexandrе ненавидит пустые хлопоты. Разве не прав я, mon cher?

Дмитриевский отсалютовал кузену бокалом вина, как обычно, иронично улыбаясь, а Лиза почувствовала легкий укол недовольства собственной мимолетной наивностью. Пусть прекрасная Лиди видит в графе благородного рыцаря и романтического героя. Сама же Лиза окончательно удостоверилась, что тот равнодушен ко всем и ко всему, к чему не выразил интереса.

А потом, скрывая удивление под ресницами, взглянула на холодный прищур Василя, которым тот ответил на ироничную улыбку кузена. Никто не удивился произнесенным словам, будто подобные уколы были обыденностью — легкие, но все же неприятные. По крайней мере, Лиза отчего-то почувствовала обиду на Василя за слова, принижающие хозяина. Совсем негоже то, когда ешь и пьешь со стола и живешь под крышей того, кого уколоть пытаешься…

— Знать, вы здесь, mademoiselle Вдовина, надолго? — снова спросила мадам Зубова явно недовольным тоном.

Лиза ее прекрасно понимала: внучка на выданье, красавица из красавиц, а тут под боком у предполагаемого жениха будет иная особа женского пола крутиться. Да еще такое тесное общение — все-таки под одной крышей, пусть и под пристальным наблюдением собственной матери и тетушки графа.

— Как господь рассудит, — уклончиво ответила Лиза. — Пока же признаю, что мы вынуждены задержаться на несколько недель в усадьбе. И весьма благодарны за гостеприимство его сиятельству…

Одна из бровей Дмитриевского взлетела вверх. Лиза не могла этого не заметить, как ни старалась не смотреть в его сторону. Что послужило причиной тому? Слово «вынуждены» или чересчур вежливое обозначение его титула? Понял ли он, что она никогда по своей воле не поддержала бы знакомство с ним? Что даже часа не провела бы подле него, не принуди к тому обстоятельства. Настолько он отчего-то был неприятен ей… и так будоражил сейчас все струны ее души своим присутствием, взглядом своих темных глаз, звуком голоса.

— Знать, так тому и быть, — резко бросил Александр, будто точку поставил в разговоре. Более темы оказанного несчастным путницам гостеприимства за столом не поднимали, заведя беседу об иных предметах. О предстоящем новогоднем бале в имении губернского предводителя, на который, по обыкновению, съедется дворянство со всей округи. О минувшей охоте, неудачно прерванной приближающейся непогодой. О толках и вестях, что дошли из столицы до этих земель вместе с недавно прибывшим из Петербурга Василем. Тот так и сыпал за столом анекдотами из светской жизни, а также рассказами о последних театральных новинках и свежих литературных альманахах.

Лиза украдкой наблюдала за ним и его кузеном, удивляясь тому, насколько разными были родственники. Один — темный волосами и глазами, другой — светлый. Один предпочитал, судя по всему, мрачные тона в платье, другой, безусловно, мог стать подле любого модника столичного, не посрамившись при том ни в единой детали. И оба постоянно привлекали к себе взгляды, были центром всеобщего внимания. Только одному Дмитриевскому для того приходилось постоянно шутить, улыбаться, сыпать комплиментами и поддерживать разговор без устали. А другой Дмитриевский мог откинуться на спинку стула и лениво наблюдать за гостями, изредка вставляя реплики в общий разговор.