На север

Теперь, когда глухие чащи разбойничьего леса были позади и отпала нужда постоянно менять направление, а то и, спешившись, вести за собой лошадей, на Фрая навалилась опустошающая усталость. По телу расползся липкий холод, рана нестерпимо саднила — только это мешало наёмнику окончательно провалиться в тяжёлое, мутное забытье.

«Мне нужен лекарь, тепло, вода, — мысли неохотно продирались сквозь зыбкую пелену, казались чужими, — иначе загнию или околею. Попросят платы — отдам кобылу, святоше она уже ни к чему», — Хиттер скосил глаза на лошадку церковника, и ему вдруг привиделся Еронимус. Перерезанное горло кровоточило, на губах застыла масленая улыбочка, а смотрел он на бывшего спутника беспощадными тёмными глазами Тео. Арангиец потрясённо сморгнул, и видение пропало. Кобыла покойника всё так же послушно трусила за Снежком.

«Лихорадит меня, не иначе, — подумал Хиттер, содрогнувшись всем телом, — или Ночные мстят за неисполненную клятву…» Последняя мысль заставила наёмника нахмуриться. Договор с Культом Создателя нарушен, а значит, в Альсбруке показываться не стоит, да и от лошади надо поскорее избавиться.

«Не то опознают и решат, будто я сам святого отца прирезал. Велласконское правосудие — это тебе не Слепой, оно действительно слепо. Вздёрнут, и вся недолга», — Фрай попытался сглотнуть, но лишь закашлялся — в горле прочно поселился сухой горький ком. Рана засаднила ещё сильнее, и откуда-то изнутри полезла колючая злость.

«А кто дал им право судить? Всем этим сеньорам, святым отцам, свободным людям? В чём я виноват перед ними? В том, что не умер за этого выродка? В том, что хотел заработать денег? Или в том, что все они когда-то не выпустили друг другу кишки? — Хиттер сжал зубы и снова покосился на чужую лошадь. — Далеко бы мы с ним не ушли: их больше, и это их лес. Да если б и ушли, кто знает, что наплёл бы Еронимус в Альсбруке? Воистину: поп с подводы — кобыле ходу, — Перед внутренним взором возник образ Слепого. Окровавленный нож смотрел в землю, язвы в неровном свете костра походили на тлеющие угли. — Ты всё решил, старик, — через силу ухмыльнулся арангиец, — и я признаю твоё право: видит Сол, ты его заслужил. Но в следующий раз, уж не обессудь, справлюсь сам».

Злость отступила, будто сдуло её промозглым ветром. Чужие звёзды поблёскивали на чужом небе сквозь туманную дымку.

«Холодная в Велласконе осень, — Хиттер Фрай поёжился всем своим массивным телом. Боль в обожжённой груди заставила прикусить губу, — говорят, на севере ещё холоднее».