На шестой день

Ло Алан промолчал. В конце концов, он только знает свое дело. Оно будет выполнено хорошо. Ло Алана не пустили бы на порог академий Паризаны, никто не привил ему безупречного вкуса, и нет ничего стыдного в том, что ему нравится этот нецивилизованный пейзаж. До этого никому нет никакого дела. Если бы этот старый франт прожил молодость в остове брошенной ракеты среди люмпенов Базарды, если бы он повидал ту дюжину чахлых безлиственных кустиков, которую на Базарде называли – Лес! Кусты росли на ржавчине. Школьники совершали там ботанические экскурсии, там происходили народные гулянья. Какое изобилие парадных лохмотьев! Война превратила индустриальную планету в свалку металлолома, а синтетическая пища... Показался бы ты там в своем золоченом скафандре – прописали бы тебе эстетику! Но ты буравил черные межгалактические океаны, герой и щеголь, рыцарь и пират, и тебе не было дела до мальчишек, которым даже во сне не мог присниться шорох листьев и сверкающий ручей. Люди не понимают друг друга – и это понятно. И это еще понятнее, когда разница между ними полтора земных века. Но ведь за полтораста лет можно бы и поумнеть!

Ло Алан вдруг заметил, что капитан смотрит на него в упор. Он внутренне дрогнул, но ответил таким же прямым взглядом. В грозных желтых глазах старика промелькнуло что-то похожее на усмешку. Настоящий дьявол. И все-таки с ним можно ладить.

2

И был вечер, и было утро, день шестый.

Бытие, 1, 31

– Послушайте, – сказал Ло Алан, – вы никогда не искали Прародину?

– Нет, – капитан фыркнул – это заменяло у него смех. – Когда объявили Премию, я уже был довольно серьезным парнем. Примерно ваших лет.

– Но думали об этом?

– Еще бы... Только недолго. Я посчитал, сколько жизней надо прожить, чтобы добиться толку: получилось черт знает сколько нулей, и я решил, что выгоднее присоединиться к Дуузиду – помните эту историю? – и не промахнулся. А Премия была недурна.

– Она до сих пор не выплачена?

– Нет, хотя заявок было не меньше тысячи. Но после взрыва Астороги, когда погиб навигационный музей, ни один пес не знает даже направления... Вы не хотите попробовать?

– Нет, – сказал Ло Алан, – я тоже считал... Но как странно: достигнуть Свода Вселенной, заселить миллиарды парсеков – и не знать, где та крохотная планетка, с которой, в сущности, родом мы все.

– От нее одни неприятности, – сказал капитан. – Нелепый счет на земные годы и сутки, который никогда не совпадает с реальным. И этот час, в котором шестьдесят минут! Машины вечно захлебываются на пересчете. Тут я не консерватор: все надо менять. Черт возьми, только из-за того, что какие-то обезьяньи потомки на какой-то Земле... Эй, что вы делаете, разрази вас гром! А ну, остановите!

Тележка с грузом – двумя длинными ящиками, – стремительно летевшая к земле, повисла в воздухе на полдороге между поляной и серебристым брюхом «Конкисты».

– Чьи это фокусы? – орал капитан. – Ах, Довиля! Довиль, сюда!

Фигурка Довиля в серебряном скафандре возникла на краю люка, за его спиной развернулись крылья, похожие на два черных зонтика, и через двадцать секунд Довиль стоял перед капитаном, как всегда, невозмутимый и, как всегда, со жвачкой во рту. Оба молчали – Довиль и капитан, и Ло Алан снова увидел сходство между ними. Сходство было неуловимое – не в чертах их лиц, а в их выражении, в повадке, хотя один задыхался от ярости, а второй в это время жевал. Довиль был тоже на свой лад щеголем, и не без оригинальности: правую ступню он потерял при Бонгенузе и заменил ее протезом в форме серебряного копытца.

– Как ты смеешь! – заорал, наконец, капитан.

– А вам, шкип, не все равно, что будет с ихним паршивым грузом? задумчиво жуя, ответил Довиль.

– Мне наплевать и на них, и на тебя! Ты нарушил мое приказание. Вот, получи! – капитан расквасил Довилю нос, содрал с его спины крыло. Грязная скотина! Будешь сегодня делать самую грязную работу. Стой там, пока не позовут!

Довиль утер лопухом свое невозмутимое лицо и удалился на край поляны, к скале, где стал смирно, загородив своим туловищем черный зев пещеры. Пещера была уже готова, иначе Довилю досталась бы работенка, к которой он вовсе не привык и которая ему не понравилась бы: дробить камень, вытаскивать и разбрасывать. Почти все это, согласно инструкции, полагалось делать вручную.

– Шестой день возимся, – вполголоса сказал капитан. – Конечно, ребятам надоело.

Он как будто оправдывался. Но у Ло Алана не было сомнений, что старик крепко держит в руках свой экипаж. А Довиль – это Довиль, помесь шута и бандита, что с него взять. К тому же все это Ло Алана не касалось.

– Опускайте, как ведено! – капитан помахал кулаком в сторону люка.

Грузовая тележка с ящиками медленно поплыла к земле. Ло Алан поглядел на хронометр, наклонился и сделал еще одну зарубку на солнечных часах. Тень стерженька стремительно укорачивалась. Близился полдень.

– Ломик и метелку для Довиля! – крикнул капитан. – Остальные свободны.