На широкий простор

— Дело, видишь ли, деликатное, — пускается в рассуждения Бруй. — Вы поставьте себя на его место — быстро тут ничего не сделаешь, Это не то что взял цеп и пошел молотить.

— Да и взявши цеп, сразу молотить не будешь, — вставляет слово Бирка.

— Савка, на мой взгляд, хорошо делает, что не спешит, — продолжает Бруй. — Тут, братки, надо умело подойти. Лучше повозиться, но сделать все гладко и аккуратно. Тяжелее всего — первые шаги. Немножко обождем.

Войт принимает объяснения Бруя и на некоторое время успокаивается. Но тревога все же шевелится в его сердце, и стоит ему остаться одному, чтобы эта тревога, усыпленная Бруем, пробудилась вновь.

Хотя у войта и были такие дружки-приятели, как Бруй и Бирка, и ему была обещана поддержка со стороны пана Крулевского, тем не менее он порой чувствовал свое одиночество и оторванность от общества. Чувство одиночества усугублялось еще и тем, что между ним и Авгиней, после того как он сделался войтом, все чаще возникали недоразумения.

Приближение весны и та тревога, что носилась в самом воздухе, все разговоры, связанные с надвигающимися грозными событиями, и та враждебная настороженность, с которой его всюду встречали, — все это выводило войта из равновесия, угнетало его. Под влиянием этих настроений Василь хотел уже изменить свое отношение к Авгине и попробовать помириться с ней. Он только ждал удобного случая, чтоб сделать это «политично», не роняя своего достоинства войта, мужа и мужчины вообще. Но тут произошло событие, еще более углубившее раскол между мужем и женой и окончательно оттолкнувшее Авгиню от Василя.

Однажды вечером проходил Василь по улице недалеко от хаты Талаша. С того времени, как Талаш ушел из дому и стал партизанить, хата деда приобрела какую-то власть над войтом, и он никогда не мог спокойно пройти мимо нее. Хата Талаша как бы насмехалась над войтом и его напрасными попытками поймать опасного повстанца. Разговоры и слухи о деде Талаше сеяли тревогу в сердце Василя Бусыги. Ему было крайне досадно, что он, войт, несмотря на все свои старания поймать старого Талаша, оставался, как говорят, с носом. Правда, теперь была надежда на Савку Мильгуна, но Савка что-то не давал о себе знать.

Василь притаился в укромном уголке, посматривал на хату Талаша и рассуждал. Тут пришла ему в голову мысль: не лучше было бы просто устроить здесь засаду? Может, поговорить об этом с паном Крулевским? Нет, надо подождать еще: а ну как явится Савка с хорошей новостью.

Вдруг видит Василь, — из двора деда Талаша выскользнула женская фигура. Женщина осторожно огляделась по сторонам и торопливо зашагала к селу, но пошла не улицей, а задворками. На дворе смеркалось, и узнать женщину было трудно. Василь заинтересовался, его охватило волнение. Он вышел из засады, не теряя женщины из виду. Прячась около домов, он пробирался следом за ней, не спуская глаз. На середине села Василь потерял ее. Как гончая, сбившаяся с заячьего следа, Василь засновал туда и сюда, а потом выбежал на улицу; женская фигура мелькнула впереди и в ту же минуту шмыгнула в ворота его собственного дома. Только теперь войт догадался, что это Авгиня, его жена. Пораженный, войт остолбенел: зачем она ходила туда? Какие у нее там дела? Рой мыслей закружился в голове Василя. А не ходила ли она на свидание с Мартыном Рылем? От этой мысли он покрылся испариной. Как же узнать правду? Зачем она ходила туда, зачем? И к кому ходила? К его заклятому врагу!..

Войт совсем растерялся. Бешеная злоба душила его. Он стремительно рванулся в свой двор, чтобы не дать опомниться обманщице-жене и захватить ее внезапно. Мрачный, разъяренный, со стиснутыми зубами и насупленными бровями, переступил он порог своей хаты.

У Авгини зоркие глаза: она заметила Василя, еще когда он шел за нею следом. Сразу поняла она, что попалась и что не миновать теперь жестокой стычки, а может, и чего похуже. Вывернуться было невозможно. Оправдываться — но в чем? Она ведь просто ходила к бабке Насте. Разве она не имеет права ходить, куда хочет? И что ей до того, что Василь — заклятый враг старого Талаша? Какой-то внутренний голос возражал: раз он твой муж, ты должна быть заодно с ним. Но голос этот был очень слабый, и слушать его Авгиня не хотела. И она спокойно, как человек, сознающий неотвратимость предстоящего удара, пыталась только угадать, с какой силой обрушится на нее этот удар.

— Ты где была? — нажимая на «где», спросил Василь, и зеленоватые злобные глазки его подозрительно ощупали Авгиню.

Авгиня старалась не смотреть на мужа. Услышав угрожающие нотки в его голосе, взглянула на Василя холодно и равнодушно:

— А что тебе до того, где я была? И чего ты смотришь таким зверем? Не боюсь я тебя!

— Говори, где была, гадюка! — загремел на всю хату Василь и вплотную приблизился к Авгине.