На широкий простор

…Городищенский костел носит имя святого Казимира. Святой Казимир пользуется большим уважением среди католиков. Празднование его приходится на раннюю весну. «На Казимера зима умерла» — гласит поговорка.

С раннего утра возле костела замечалось необыкновенное оживление. Площадь, ближайшие дворы и задворки были запружены лошадьми и повозками. Из близких и далеких мест — из фольварков, поместий, хуторов — съезжались паны, панки и простая шляхта. Разве это не чудо матери божьей, что костел, бывший безмолвным долгое время, вдруг огласил всю округу трезвоном колоколов?

Ксендз Потейковский приехал сюда заранее с целым штатом прислужников, чтобы должным образом подготовить костел к богослужению.

Для Потейковского отстроили и соответствующим образом обставили просторный, роскошный дом. Но ксендз Потейковский — монах и слуга господа бога. Жизнь его проста и сурова. Сурова и проста обстановка, окружающая его. Никаких следов роскоши. Одно только распятие из кипарисового дерева да несколько образов матери господней и святого Казимира украшают стены его кабинета. Однако в столовой нашел место вместительный и стильный буфет с целой батареей бутылок дорогих и редких вин и прочих питий. Ксендз Потейковский не только слуга господа бога, но и ловкий, талантливый артист католической церкви. Никто лучше его не умеет создать у паствы определенное настроение, чтоб потом на струнах этого настроения наигрывать мелодии, нужные Потейковскому А вся игра пана Потейковского сводится к тому, чтобы подчинить волю прихожан интересам костела, этого агитпропа старого, эксплуататорского мира.

Несколько вечеров потратил ксендз Потейковский, чтобы сочинить проповедь для первого богослужения. И теперь сидит он над проповедью, вносит поправки, дополнения, шлифует, оттачивает каждую фразу, каждое слово. И когда удается ему какая-нибудь особенно меткая фраза, он повторяет ее вслух и тогда позволяет себе отступить от монашеского устава и выпить рюмку французского вина.

И вот наступил день богослужения.

Мрачен костел с его тяжелыми башнями и потемневшими стенами. На всем лежит печать запустения. Даже тысячи свечей, зажженных под образами набожными прихожанами, не могут разогнать мрака и холода.

«Dominus wobiscum», — трагическими нотами переливается голос ксендза Потейковского. Мягкими аккордами вторит ему орган. Набожные католики раскрывают молитвенники. Начинается общее пение молитв. Нестройные голоса постепенно сливаются в монотонный гул, напоминающий гул далекой грозы, таинственной и наводящей ужас на человека своим смутным рокотом. На кафедру выходит ксендз Потейковский. Программу богослужения, установленную костельным ритуалом, он дополняет проповедью. А проповедь произносит с вдохновением. И вся эта обстановка — гудение органа, торжественные выходы ксендза и прислужников, массивные серые стены костела, страдальческие лики святых на образах — все это помогает Потейковскому создать у молящихся нужное настроение. Ксендз подымает руки, обращает свой взор ввысь, под костельные своды, где должен находиться сам пан бог, и начинает говорить. Он говорит о силе, о гневе, о справедливости и о бесконечной милости всемогущего пана бога. Гнев и доброта божеские доказываются на примере истории костела «свентаго Казимера». Как некогда народ израильский находился в вавилонском плену, где смолкли струны его арфы, так находился в неволе и пленении и «свенты» костел и польский народ, прогневивший пана бога. Теперь же пан бог смилостивился над святым своим домом — ибо только костел есть настоящий дом божий — и над народом своим и вывел его из неволи. Так нужно помнить об этом и никогда не отступать от святой веры католической, не поддаваться греху и не погрязать в его темном искусительном омуте. Святой костел, отнятый в наказание за грехи, теперь возвращен по милости божьей, но костел находится в запустении, и святой Казимир с горечью взирает из рая на запущенный дом свой… Нужны щедрые жертвы для обновления костела.

Проповедь свою ксендз Потейковский заканчивает призывом приносить пожертвования, а вместе с тем вознести и благодарение богу за его снисхождение к верным католикам, ко всему польскому народу, которому пан бог ниспослал также и королевство.

Проповедь сменяется богослужением, громом органа и новыми песнопениями, а костельные служки в специальном одеянии ходят по костелу с серебряными тарелками, собирая дань, причем один из них постукивает святой булавой, чтобы напомнить прихожанам об их обязанностях перед паном богом и святым Казимиром. Немного погодя кафедру снова занимает ксендз Потейковский. Теперь он произносит проповедь на тему о религии. Вторая проповедь — продолжение первой.

Эти две проповеди только вступление, подготовка к третьей, основной и наиболее патетической, где Потейковский со всей силой своего красноречия набрасывается на большевиков, носителей безбожия.