На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка

приостановить продажу вещей, заложенных в ломбарде.

В общеполитическом плане

объявить недействительными приказы версальского правительства.

Это было сделано в такой форме:

«Граждане!

Будучи в настоящее время единственной властью, Коммуна постановляет:

Ст. 1. Служащие различных общественных учреждений отныне должны считать недействительными и не имеющими законной силы приказы и распоряжения, исходящие от версальского правительства или от его приверженцев.

Ст. 2. Всякий чиновник или служащий, который не подчинится этому декрету, будет немедленно уволен».

Эти меры свидетельствовали о том, что новые избранники Парижа, водворившиеся в Ратуше, не собирались ограничивать свою деятельность только муниципальными делами, но действовали как новое правительство, противопоставлявшее себя версальскому правительству. Таким образом, силою вещей Парижская Коммуна вынуждена была выйти за рамки муниципальных функций, в которых ее хотели удержать некоторые из ее членов.

Вот почему с первых же дней существования нового парижского Собрания из него вышло несколько членов, избранных 26 марта.

Уже на другой день после своего избрания три представителя IX округа – Э. Демаре, Э. Ферри и Г. Наст – отказались от своих мандатов [87]. За ними вскоре [88] последовал Тирар, избранный во II округе; он предпочел мандат депутата версальского Собрания мандату члена Парижской Коммуны.

30 марта во время первого заседания Коммуны поступило три новых заявления об уходе, исходившие от Мелина и Адана, избранных в I округе, и от Робине, избранного в VI округе.

На втором заседании 30 марта стало известно о новом отказе от мандата члена Коммуны; на этот раз то был Леруа, избранный от VI округа.

Некоторые члены Коммуны обратили ее внимание на происки реакционеров в Париже и предложили предоставить в распоряжение Бержере необходимые силы, чтобы пресечь эти происки.

В ходе того же второго заседания 30 марта Коммуна приняла декрет о том, что ее члены будут осуществлять административное управление своими округами; им предлагалось подобрать себе в помощь и под свою ответственность комиссию для ведения текущих дел.

Был принят также декрет о снятии ареста, наложенного на книги и кассы пяти страховых компаний («Насиональ», «Юрбен», «Феникс», «Женераль», «Юнион»). Но изъятые суммы не подлежали возвращению.

Все это соответствовало желанию большинства парижского народа. 31 марта в «Journal Officiel» было опубликовано заявление Центрального комитета 20 округов Парижа, полностью одобрявшее декреты Коммуны о квартирной плате, рекрутском наборе и заложенных в ломбарде вещах.

Здесь необходимо сделать одно разъяснение по поводу «Journal Officiel». Номер 88-й этой газеты от

марта вышел под названием «Journal Officiel de la Republique Franсaise» («Официальная газета французской Республики»). А 30 марта газета вышла под названием «Journal Officiel de la Commune de Paris» («Официальная газета Парижской Коммуны») и была помечена номером первым. Однако 31 марта она снова вышла под названием «Journal Officiel de la Republique Francaise» и была помечена номером 90.

Согласно протоколу первого заседания Коммуны от марта, гражданин Курне предложил Коммуне решить, сохранить ли за «Journal Officiel» название «Journal Officiel de la Republique Francaise» или же дать ей название «Journal Officiel de la Commune de Paris». В результате обсуждения, в котором приняли участие Гупиль, Бийорэ и Рауль Риго, Коммуна постановила сохранить название «Journal Officiel de la Republique Francaise».

Изменение названия, произведенное 30 марта, свидетельствовало о том, что Коммуна не заняла еще твердой позиции в отношении версальского правительства. По-видимому, она еще не решалась противопоставить правительство парижской Ратуши правительству версальской префектуры, хотя законность последнего была весьма сомнительна, поскольку оно было создано в результате выборов, проведенных в условиях оккупации пруссаками значительной части территории страны. Ктому же эти выборы были организованы органами власти, которые кишели бонапартистскими агентами. Наконец, полномочия Собрания были ограничены решением вопроса о мире.

Изменение названия выпуска «Journal Officiel» от 30 марта, придававшее парижской революции узколокальный характер, было, несомненно, ошибкой. Но благодаря большому политическому чутью Коммуны эта ошибка была исправлена в тот же день.

Присвоив собранию, избранному в Париже 26 марта, название Парижской Коммуны, новые избранники на-

рода действовали, несомненно, под влиянием исторических воспоминаний. Они думали не столько о средневековых коммунах, которые являлись в свое время мощным орудием в руках третьего сословия в его борьбе против феодального общества, сколько главным образом о Парижской Коммуне, которая в 1791-1793 годах сыграла огромную роль в поступательном развитии Французской революции, «душой, двигателем и очагом» которой, по выражению Жюля Геда, она была.