На скамейке возле Нотр-Дам

– Таня, покажи ему Лулу! – попросила Мари. Я прошла в кухню, где затаилось это животное – видимо, собака подслушивала у двери, – и схватила Лулу.

– Только гавкни! – сказала я ей, пригрозив пальцем. – Залаешь – тебя заберут в собачий приют! – Лулу взглянула на меня исподлобья и, как мне показалось, нахохлилась.

Я вышла из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Вот собачка, месье! – Я поднесла Лулу к блюстителю спокойствия.

– Милая собачка! – он с подозрением оглядел беспомощно свесившиеся лапы Лулу и уже поднял руку, чтобы ее погладить…

– Месье! По закону об охране животных нельзя гладить собаку без ее на то разрешения, – предупредила со своего места Мари.

– Извините, мадам, – господин из полиции поспешно спрятал руку в карман, дабы его не заподозрили в неких неправомерных действиях. Он помолчал две секунды. Мы с Лулу выжидали, когда он уйдет. – Мадам, распишитесь вот здесь, – он передал Мари что-то вроде квитанции.

– Зачем это?

– Вы должны расписаться. – Он протянул вместе с квитанцией ручку. Мари, не глядя, черканула в листке. – Всего хорошего, мадам! И вам, мадам! – Он кивнул мне и вышел из квартиры. Лулу вырвалась из моих рук и залилась вдогонку господину пронзительным, злобным, отчаянным лаем.

– Тише ты! – прикрикнула на нее я.

– Если она не заткнется, я сейчас умру, – сказала Маша.

– Давай-давай, – я приподняла ее и стала отпаивать чаем. Потом мы с ней по очереди (ибо процесс этот очень заразительный) прикладывались к раковине и унитазу, она-то от водки, а я от чего? Потом снова пили остывший чай с лимоном, потом я перевязывала ей ногу и одевала на нее ее серо-голубой, очень светлый костюм.

– Ой, лучше бы что-нибудь потемнее, – причитала она, глотая аспирин.

– Нужно всегда иметь про запас соленые огурцы, – наставительно говорила ей я.

– Здесь таких огурцов, как у нас, – нет, – кричала мне из двери туалета Мари. – Рассол совершенно не тот.

– Прислать тебе рецепт, как делает огурцы моя мама?

– Не надо, Таня. – Мари стояла уже собранная у выхода. Она взглянула на часы. – Он, наверное, уже улетел.

– Кто? Валерий?

– Кто же еще, – она вздохнула. – От меня вчера, наверное, водкой несло ужасно. – Она жалобно посмотрела на меня. – Ну да все равно уже. Ты Ленке не говори, что он приходил. Ладно?

– Ладно. – Она еще прошлась по комнате, будто отыскивая взглядом, все ли взяла, что нужно. Вдруг взгляд ее упал на квитанцию. Она рассеянно подняла ее с кровати.

– Вот негодяй! – Она поднесла листок поближе к глазам. – Он все-таки выписал мне штраф!

– За что?

– За нарушение общественного порядка. – Она возмущенно пожала плечами. – И ведь я не смогу ничего доказать.

Она бросила квитанцию, и листок плавно опустился на пол.

Маша взялась за ручку двери. Лулу, сообразив, что хозяйка уходит, кинулась к ней с отчаянным визгом.

– Господи, еще ведь собака не выгуляна!

– Подожди, а как же я?! – Я тоже сообразила, правда, уже после Лулу, что остаюсь одна в ее квартире.

– Таня, пожалуйста! Выручи меня! – Маша опять взглянула на часы. – Я опаздываю! Погуляй с Лулу! – она меня почти умоляла.

– Господи, ну конечно! Но как быть с ключом?

– Ключ не проблема. Оставишь на столе. Дверь захлопывается автоматически. – Она пошла к лифту. А я вдруг вспомнила, что ведь завтра мы с Ленкой должны улетать.

– Маша! – Я кинулась вслед. Я ненавидела расставания – ведь я привыкла к тому, что никогда не знала, увижу ли я снова ЕГО, моего друга, захочет ли ОН меня видеть. – Маша, постой!

Она повернулась ко мне и опять взглянула на часы.

Я стояла в проеме двери и смотрела на нее. Неужели мы больше не встретимся? Я зажмурилась, чтобы лучше запомнить ее – навсегда. И вдруг она вернулась и крепко меня обняла.

– Будь счастлива, Таня!

Она уехала, а я осталась в мирке ее квартиры, к которому уже начала привыкать. Я вышла на террасу – под четырьмя ажурными ногами башни уже снова собирались люди – они занимали очередь в кассу. По Сене шли баржы. На площади Трокадеро остановились первые туристические автобусы – их красные бока блестели, как игрушечные, а сиденья на открытых вторых этажах были уже все заняты. Включились фонтаны перед дворцом Шайо. И отовсюду доносился неясный шум – равномерный шум машин, катящихся по асфальту.

Я покормила Лулу, отыскала знаменитую сумку с пакетиком и совком… но, оглядев всю квартиру, оценив кавардак, царивший в ней, поняла, что не могу так уйти. Маша придет усталая…

Лулу сидела посреди комнаты, тревожно на меня глядя. По-моему, она уже привыкла к тому, что теперь у нее под ногами все время толкутся какие-то люди.

– Подожди, Лулу! Ты ведь еще не очень хочешь гулять! – сказала я ей. Она промолчала. Только наблюдала за мной сквозь свою косматую челку.

Я перемыла посуду, заправила постель, пылесосом почистила ковер на полу. Потом снова вышла на террасу, полила герань, ласково провела рукой по одинокому можжевельнику.

– Счастливо, ребята!