На склоне пологой тьмы

Я бросила якорь в пруду тишины,
Где звуки извне подле дна не слышны,
И грежу в прозрачной его глубине,
Что беды не смогут проникнуть ко мне.
Как сердцу покойно и сладко молчать,
Ни бурь, ни горения больше не знать!
Здесь вод ледяных замыкают слои
Греховные давние мысли мои
В тяжёлый и пагубный свой зиккурат…
Но память настойчиво тянет назад.
Утопленник — солнце плывёт надо мной
Во след за несчастной потухшей луной.
Мне их не спасти, — не вернуться туда,
Где зло и бесцельно вершились года,
А выбор мой бренный был так невелик.
И мир от меня помаленьку отвык…
Вот в воду монетками блёсткими твердь
Осыпала звёзды, грозя умереть,
И снова нелепейшей притчею день
Баюкает плавную сонную лень.
Он канет вослед за другими на дно,
Где, кажется мне, ни светло, ни темно…

Каиново племя

И так ли уж важно для мира его первородство?
Уступчивый Авель-трудяга, растяпа, добряк,
Ужели бы здесь через братство убавилось скотства,
И только ли Каин на подлые штуки мастак?

Давно не слыхать ни библейского слова в народе,

Ни чистой любви, ни смирения в нём не сыскать.
Живём-не живём, существуем, не бедствуем вроде,
Так небу почто нам стремиться за так угождать!

Содом и Гоморра встают эталоном приличий,

Нет веры ни в ком, честь и совесть забыты навек.
А дьявол имеет меж нами несчётно обличий,
Одно из обличий — созданье Творца — человек.

Святые угодники молят за нас неустанно,

Есть шанс не сподобиться подлости, только, увы,
В грехе мы по горло. Стараемся все постоянно,
Чтоб воды сомкнули возмездье поверх головы.

Смешно словоблудя о ветхозаветных пророках,

Ликует толпа, нахлебавшись своих нечистот.
А маятник ходит, как нож, и толкует о сроках,
Своими детьми опозоренный, старенький Лот.

Романс прощание