На скосе века

Красноголовый. Белый.
Как ему хорошо.
Его, конечно, зарежут,
Но срок ещё не пришёл.
И он стоит и гордится.
И что ему до того,
Что на свете бывают птицы,
Чья участь приятней его.
Он так не умеет думать.
Он водит цыплят и кур.
Он деятельный и умный.
Ему — фавор и амур.

1948

Из ссылки. Другу

Пришёл бы сейчас ты и руку пожал.
Но всё это глупость, мечта.
Как будто я сам из себя убежал —
Такая во мне пустота.
Болит целый день у меня голова,
А день равнодушно стоит.
И чьи-то чужие твержу я слова,
И мысли во мне — не мои…
Как будто я спутал вражду и любовь,
Добро и всесилие зла…
И мутная чья-то, ленивая кровь
По жилам моим потекла…
Привык я, что кровь, горяча и легка,
Кружится по жилам моим.
А к мыслям привык — как вода родника —
Прозрачным и чистым таким.
Я болен, а ты от меня убежал
И спрятал куда-то глаза.
Пришёл бы сейчас ты и руку пожал,
О правде бы мне рассказал.
Я болен… Но ты всё равно не придёшь.
И может, под тяжестью дней
И сам ты без правды, но как-то живёшь,
И думать боишься о ней.

…Я буду работать, как черти в аду,
Зубами от злости скрипя.
Я буду работать. Я правду найду —
Себе возвращу я себя.

1950

Транссибирский экспресс

Поля пролетают, проносится лес,
Идёт на Москву транссибирский экспресс.
Быстрее сибирского плотного ветра,
Всего от меня сорок пять километров.
И может, в нём едет угрюмый майор,
Который подвёл меня под приговор,
Который открыл во мне залежи зла,
Которых юстиция вскрыть не смогла.
Вскрывала, вскрывала, не вскрыла — тогда,
Чтоб всё было тихо — заслала сюда —
Откуда до этого поезда-ветра
Ползти на быках: сорок пять километров.
А может, в нём едет московский поэт,
Которому век вдохновения нет.
Он ездил халтурить, и деньги в кармане,
И нынче как бог он сидит в ресторане
И слушает речи за водкой и чаем,
И, слушая речи, он жизнь изучает, —
Что скажет один и что скажет второй.
Ему положительный нужен герой.
А рядом директор сидит леспромхоза,
Пропахший поэзией будничной прозы,
Сознанием силы — своей и людей,
И ясным понятьем величья идей.
Здесь пилам не петь, топорам здесь — не крякать,
И он совершенно не прочь покалякать.
О разных вопросах, о бабах, — о том,
Откуда мы шли и куда мы придём.
Директор завода, где тыщи рабочих,
С начальником главка сидит, озабочен.
И хочет за рюмкою вымолить он
Две тысячи тонн вместо тысячи тонн.