На сладенькое (СИ)

Ей хватило вида из окна во двор. При желании, она разглядывала крылья. Поняла, что видит крылья даже у изображения людей, например, на фото или на экране телевизора или телефона. Весь день тренировалась отключать «крылозрение».

- Получилось?

- Да, почти. С большим трудом. И что, я теперь тоже ведьма, как ты?

- А кто знает? Я еще с таким не сталкивалась. Не бойся, подруга, разберемся. Спросим Книгу, мою тетку Любу, может, еще кого-нибудь ведающего найдем. Меня, когда проклинают, все время пугают какой-то ведьмой Лией. Можем и к ней обратиться, если надо будет.

- Мне страшно. Я не хочу это видеть.

- Но ты же научилась не видеть это?

- Это еще не все. Спроси меня, откуда я к тебе пришла?

- С работы, наверное. – А че?

- Спроси.

- Откуда ты ко мне пришла?

- Из роддома!

- Ни фига себе! А что ты дам делала? – Оба роддома в нашем городе Фима обходит по большой траектории. Она не хочет рожать сама и боится одного лишь вида беременных, считает, что это заразно. А младенцы для нее что-то вроде чеснока для вампира. Исключение составляют только дети Кати и сама беременная Катя.

- Сижу себе, работаю, никого не трогаю, глаза держу правильно, потому что тошно уже крылья рассматривать и тут в аптеку приходит Кира.

Скандалит, требует вернуть мужа. Говорит, что тот вообще обнаглел, уже открыто гуляет, на звонки не отвечает и сутки дома не показывался.  Фима доказывает ей, что не при делах, куда ейный супруг делся.

- Вот, бля буду, знать не знаю, где он.

Последние пару дней она сильно занята другими мистическими крылатыми делами.

Кира на взводе, ее трясет. Фима ненароком теряет бдительность и видит ее крылья – обломанные почти под самый корень. Только пеньки торчат.

- Вот я не знаю, что это значит, но, когда Кира попросила поехать с ней на работу к Вадиму, я поехала.

       - Зачем?

            - Да не знаю я. Ситуация вышла из-под контроля. Она была очень расстроена. А мне что – я с ее мужем сто лет уже не виделась.

            - Кошмар.

            -Нет, кошмар был, когда мы к кабинету Вадима подошли. А он закрыт, а оттуда смешок женский, приглушенный.

            Кира стала одновременно стучать в дверь, звонить Вадиму по телефону и кричать, чтобы открыл немедленно, кобелина.

            Кобелина не хотел, но открыл. За его спиной спешно натягивала халатик низенькая пухлая сиськастая блондинка – его медсестра, Фима много раз ее видела на приеме.

            - Представляешь его удивление: жена и бывшая любовница застали его с новой любовницей.

            - Пипец. – Стресс, наверное, был у мужчины.

            Вадим и Кира поорали друг на друга. Кира пару раз его ударила по лицу, сказала, что разводится с ним немедленно. Он ответил, что будет только рад. Сын, квартира и машина должны остаться Кире, а еще алименты в достойной сумме. А он сказал, что скоро уедет в Германию, нашел там работу. И пусть соберет его вещи.

            Вот как бывает. Ничего, Кира молодая, красивая, здоровая, найдет себе другого мужчину, достойного.

            - Через час я привезла на такси Киру в роддом, в отделение патологии беременности. У нее началось кровотечение.

            - Она была беременна?

            - Оказалось, да.

            Не смотря на все свои страхи и предубеждения, Фима не смогла бросить бывшую жену бывшего любовника посреди улицы в таком состоянии. После скандала они стояли в больничном сквере, Кира курила, Фима пыталась успокоиться, созерцая зелень листьев и пытаясь держать зрение нормальным. И тут Кира вскрикнула, схватилась руками за живот, согнулась пополам.

            - Что случилось? – Спросила Фима.

            - Больно очень, - еле слышно ответила побледневшая Кира. На ее юбке проступила кровь.

            Дальше было такси, быстрая езда по городу под причитания водителя, больничная обстановка, доктора, вопросы, суета. Киру увезли на каталке, а Фима осталась ждать в приемном покое. Доктор к ней вышел довольно скоро. Сказал, что состояние Киры и ребенка тяжелое, они будут делать все, что в их силах, но шансов на то, что беременность сохранится, очень мало. Нужны лекарства по списку, а Кире нужен покой. Но на пару минут Киру к ней пустил.

            - Я могу кому-то позвонить? Кому сообщить, чтобы к тебе пришли?

            - Вадим отключил телефон.

            Вот козлище. И что только эти женщины в нем находят?

            - А мама, подруги?

            - Мама живет далеко, в деревне, не приедет. Свекровь с сыном в санатории. Подруг, которые могли бы приехать, нет. Никому звонить не надо, - Кира смотрит в потолок. – Могу тебя попросить?

            -Конечно.

            - Возьми в сумочке мою карточку, купи пожалуйста лекарства, доктор скажет какие. А еще…

            - Да, я слушаю. – Кира такая бледная, что мне становится за нее страшно.

            - Купи еще халат какой-нибудь, пижаму. Зубную щетку, пасту. И трусы. А еще прокладки и тапочки.

            Не часто жены обращаются к любовнице своего мужа с такой деликатной просьбой.

            - Не волнуйся, все куплю.

            Кира написала мне пин-код карты.

            - Прости, - сказала Кира. Под капельницей, на больничном белье, она выглядела маленькой потерянной девочкой. – Я достала тебя уже за эти дни. Прости, что тебе пришлось смотреть на все это.

            - Не важно. Сейчас позаботься о себе и ребенке.

            - Представляешь, уже 12 недель, а я и понятия не имела. Вот дура то.

            - Ничего. Доктор сказал, что…