(На)следственные мероприятия

– Например, колледжу, в котором учился. За… всякие разные неурядицы, происходившие во время обучения. С твоим непременным участием.

Не помню. Но что-то в его словах кажется правдивым. Очень.

– И что именно я натворил?

– Я не знаю всех деталей, но были наводнения, пожары и масса других происшествий, оплату ущерба от которых страховая компания перевела на тебя.

Ничего себе, новости! Пожары? Наводнения? Да ведь это наверняка стоит целую прорву денег!

– Надеюсь, то, что ты сказал, единственная причина моего безденежья? – Интересуюсь уже с куда большей осторожностью, чем раньше.

– Ну… Э… Не совсем, – признает брюнет.

– Что еще? – Хмуро цежу сквозь зубы.

– Еще деньги уходят на оплату обучения твоей дочери. И на нее вообще.

– Дочери?! У меня есть ребенок?

– Мм… Да.

– Взрослый?

– Двенадцать лет. Тринадцатый.

О господи… Да когда же я успел? Если мне только тридцать, а ей к тринадцати, то, стало быть, зачатие произошло примерно… Значит, я не только колледж успешно разрушал, но и чью-то жизнь. В семнадцать лет? Бред. Как говорится, маразм крепчает.

– Может, у меня еще и жена имеется?

– Нет. Жены у тебя нет и… не было.

Замечательная новость! Главное, чудесно подходящая ко всем прочим подробностям моей биографии.

– Откуда тогда дочь?

Он замялся, постучал пальцами по столику, поерзал, потом все же сказал:

– Во время одного из расследований выяснилось, что она есть на свете и записана на твое имя, хотя биологически твоим отпрыском не является.

– То есть еще и не родная?

Положение усугубляется.

– Да, но… Ты решил оставить все как есть.

– То есть признал ее своей дочерью? С какого перепоя?

– Не с перепоя! – Кажется, его покоробили мои слова. – Просто… скажем так, тебе стало ее жаль. А потом ты и сам к ней уже привязался…

– Не верю.

– Но так и есть.

– А по-моему, ты меня нагло обманываешь. Не стал бы я жалеть чужого ребенка до такой степени, что усыновил бы… в смысле удочерил и тратил на нее деньги в то время, когда самому жить не на что. Я полный идиот, так, что ли?

– Нет, ты не…

Не чувствую уверенности в его голосе. Ни на крошечку.

– Не «нет», а «да»! Только полный и окончательный идиот мог так поступить: неизвестно кто, неизвестно по каким причинам навязывает мне неизвестно откуда взявшегося ребенка, а я соглашаюсь считать его своим, и при этом даже не требую финансовой помощи, что было бы вполне логично и разумно. Не идиотизм, по-твоему? А этот самый ребенок, разумеется, меня бесконечно любит и считает своим папочкой, так? И никто ему, то есть ей, не скажет, что она для меня – ненужная обуза?

Примерно в третьей части своего гневного монолога краем глаза замечаю, что в гостиной нас уже вовсе не двое, а трое. Девчонка, рыжая, довольно миленькая, только хулиганистого вида. Стоит у дверей и слушает. И как вошла, интересно? То ли мы замок не защелкнули, то ли у нее свои ключи были…

Стоп. Если у нее есть ключи от этой квартиры, то она, значит…

Присматриваюсь повнимательнее. Да, наверное, это и есть моя… хм, дочь. Как и предполагал, внешнего сходства – ноль. Разве что цвет глаз, но и только. Да и сейчас глаза эти, что называется, почти на мокром месте.

Брюнет среагировал на перенос фокуса моего внимания, обернулся и слегка побледнел. Испугался, что девчонка все слышала? Ну и зря. Чем раньше узнает правду, тем лучше. Честность в отношениях – лучшая политика. Правда, временами весьма болезненная.

– Ненужная обуза? – Срываясь, повторил звонкий голосок.

– Эд, ты все не так поняла! – поспешно возразил брюнет, но девчонка тряхнула рыжей челкой и выскочила за дверь.

Я меланхолично пронаблюдал уход со сцены персонажа под названием «дочь», за что был награжден прямо-таки испепеляющим взглядом:

– Ты… Да как у тебя только язык повернулся?! Разве можно было при ребенке… А!

Взмах рукой, и я остался без последнего собеседника.

Ну и ладушки. Не очень-то и хотелось. Дочь, значит? Ну и жизнь у меня была… Занятная.

Пошарив в холодильнике и не обнаружив ничего, что хотелось бы съесть или выпить, я спустился вниз, прогулялся по двору и в конце концов вышел на довольно оживленную магистраль. Машина красавчика осталась стоять во дворе дома, значит, девчонку он побежал догонять на своих двоих. Замечательно: есть шанс, что несколько часов буду избавлен от назойливого общества блюстителя нравственности.

Брр! Холодновато. Ах да, весна только-только начинается, и настоящего тепла еще ждать месяца полтора, не меньше. Надо было накинуть куртку: видел же в шкафу, да не сообразил вовремя. Ничего, ускорю шаг, может, и согреюсь заодно.

– Никогда не думал, что ты можешь быть таким… такой…

– Сволочью? – Услужливо подсказываю запыхавшемуся брюнету окончание фразы.

– Именно!

– М-да? – Засовываю руки в карманы джинсов. – И что я сделал не так?

– Все! Зачем надо было при Эд говорить о том, что…

– Она мне не дочь? А зачем было молчать? Я сказал чистую правду. Надо было лгать? Извини, не умею. Точнее, не помню, умею или нет. Доволен?

– Ты… – Голубые глаза смотрят одновременно негодующе и сожалея, но это самое сожаление предназначено вовсе не мне, насколько я понимаю.