(На)следственные мероприятия

А скулы болят. Ноют. Ну ничего, на крепость костей я никогда не жаловался: пройдет. Хотя за воду из холодильника спасибо. Потом даже можно будет попить. Она газированная, интересно, или нет? Если с газом, буду икать. Как бы узнать-то не открывая? Потрясти, что ли, и послушать?

Сводящее зубы ледяное прикосновение к коже в первый момент не дало ничего, зато во второй… Хотя виновата оказалась вовсе не бутылка: зуд и гул возникли вовсе не внутри тонкого пластика, а аккурат во мне самом. Когда вибрация, терпимая, но все-таки малоприятная и накатывающая странно ритмичными волнами, достигла стабильного максимума, в ушах прозвучал бесцветный голос:

– Слышишь меня? Говорить вслух не обязательно, достаточно движения связок и мышц.

– Какого черта?!

– Отлично! Значит, слышишь. Ребята из Коммуникационного не обещали, что получится идеально, но справились. Надо будет подать рапорт на премирование.

Принадлежность голоса установить было невозможно, потому что он рождался из толчков крови в моих сосудах и чего-то еще, но интонации указывали на его обладателя прямо и четко.

– Решила доконать меня, тетушка?

– Это тебя не доконает, – уверенно ответили мне. – Если не затягивать сеанс связи.

– Да что вообще сейчас происходит?

– Контур, который в тебя вшили, может выступать и как приемник, и как передатчик. Пришлось, конечно, выставить небольшую сеть усилителей, но теперь я могу достучаться до тебя почти с любого конца города.

Замечательная новость! Главное, как всегда, вовремя. К разбору полетов.

– Спасибо, порадовала. А то я как раз искал способ связаться с тобой и сказать, что собираюсь выйти из дела.

– Причина? – коротко поинтересовалась Барбара.

– Я сорвался.

– Позволь тебе не поверить. Если бы ты сорвался, то сейчас не говорил бы…

– С тобой? Скорее всего. Да, мне удалось прыгнуть в ремиссию. Но она будет недолгой. И потом, знаешь ли, не очень-то приятно чувствовать себя боксерской грушей.

– Нашел с кем подраться? – Кажется, она ухмыльнулась.

– Нашел кому дать себя побить. Неважно.

– А с чего тебя вдруг повело?

– С чего? – Я чуть не заорал в голос. – А как ты думаешь? Недостаточно всего того, что случилось?

– Кстати! – вспомнили на том конце биоволны. – Меня несколько удивил выбор места кражи. Я полагала, что…

– Кражи не должно было быть. Не в этот раз.

– Тогда каким образом…

– Потом расскажу. Мне очень жаль, что все так случилось.

– Почему?

Ага, сейчас! Выну все и положу.

– Ладно, проехали. В эти минуты девочка как раз докладывает о пройденном экзамене.

– Он будет принят?

– После всей той шумихи в новостях? Даже не сомневаюсь.

– Ты уверен, что хочешь уйти?

– А ты уверена, что хочешь увидеть катаклизм на улицах города?

Она молчала. Долго.

– Хорошо. Подумаю, как все сделать. На крайний случай устроим облаву и изымем тебя.

Мило прозвучало. Очень по-домашнему. Изымем… Как вещдок.

– Я могу сам с тобой связываться?

– Нет. Этого парни наладить не успели. Времени не хватило. Я буду вызывать тебя каждый час: если будет возможность и желание пообщаться, ответишь. Нет – через полминуты прерву вызов. Все ясно?

– Яснее некуда. Последнюю просьбу можно?

– Не шути так, Морган! – пожурили меня.

– Умоляю: держи Амано на привязи!

– А в чем проблема?

– Его интерес к инфанте.

– Есть интерес? Это нормально.

– Это, может, и нормально, но ни к чему хорошему не приведет.

– Постой, ты имеешь в виду…

– Отбой! – поспешно шепнул я, потому что рядом с машиной раздались знакомые шаги, и Барбара в кои-то веки меня послушала: отключилась. Вместе с вибрацией.

Багажник открылся, и на меня полетела целая куча вещей. Пледы, пачка газет, какие-то свертки, пахнущие едой, и даже переносной фонарь.

– Если будет скучно, – немногословно пояснил Диего свой маневр в стиле «товары – почтой». – Сейчас на занятия поедем. В школу.

Я пожал плечами, хотя в положении лежа это не смогло бы произвести нужного впечатления. Телохранитель еще с полминуты смотрел на меня, словно ожидая реплики с моей стороны, но не дождался, поэтому снова хлопнул крышкой багажника.

С обновлением интерьера дела пошли значительно приятнее: я устроил себе вполне сносную лежанку. Любезно принесенную еду отложил подальше, потому что ноющие челюсти пока не располагали к приему пищи, а вот к святыне массовой информации причастился охотно. И на ходу, и потом, когда машина встала на стоянке.

Официальные газеты пестрели всевозможными новостями, посвященными приближающемуся учебному году, и читать их было до зевоты скучно, хотя содержимое статей умиляло. А вот желтая пресса, как и всегда, рассказывала о куда более важных событиях. Правда, коверкая факты, как пожелает, и делая такие выводы, что волосы вставали дыбом.