(На)следственные мероприятия

Полковник фон Хайст посмотрела на меня исподлобья и произнесла, словно бы и не обращаясь ни к кому конкретно:

– Как я понимаю, у вас был такой шанс. Насчет родственника. Но вы им не воспользовались.

Треклятая система видеонаблюдения в вестибюле! Я и забыл о ее существовании… Наверное, потому, что Барбара всегда узнает то, что ей хочется узнать, а стало быть, прятаться по углам не имеет ровным счетом никакого смысла. Вот только почему полковник смотрит на меня так серьезно и где-то даже укоризненно?

Не хочет ли она сказать…

– А знаете, капитан, я бы это приняла.

Я поперхнулся и закашлялся, но не дождался шлепков по спине. Барбара вообще не шевельнулась, разве только взгляд чуть затуманился да в голосе мелькнула мечтательность:

– Эти несколько лет могли бы стать настоящим украшением моей жизни. И не только моей.

– Мэм…

– Ну не срослось так не срослось! – Полковник фон Хайст хлопнула ладонями по коленям, обтянутым шелком чулок. – Не все мечты обязаны исполняться, даже самые извращенные.

Она встала с банкетки, одернула пиджак и тоном, не терпящим возражения, велела:

– Отправляйтесь домой. Да-да, прямо отсюда – домой! В постель, как минимум до завтрашнего утра.

– А что будет утром?

– Отпуск вам будет, капитан. Оплачиваемый, разумеется. Хотите – по болезни, хотите – за выслугу.

– И как долго он продлится?

Барбара вернула очки на положенное им место:

– Пока ваша пара снова не будет укомплектована полностью.

– Но…

– Поверьте, капитан, его ищут. И будут искать. И занимаются этим очень хорошие специалисты. Лучшие, чем вы и я.

А разве таковые встречаются на белом свете?

Стук каблучков полковника влился в уличный шум, не на шутку разгулявшийся за развороченной витриной ювелирного салона, ясно предупреждая, чтобы я для отхода с поля боя выбирал другой маршрут. Наверняка журналисты понабежали. Да и просто зеваки. Хорошо, что черный ход обычно отыскивается везде и всегда.

Все-таки активное движение помогает мыслить лучше, чем все остальные ухищрения: ничто так не разгоняет кровь, как несколько лестничных пролетов, то поднимающихся чуть ли не к самым крышам, то спускающихся ниже уровня земли. Ступеньке примерно на сотой я высоко оценил полученные от вынужденной прогулки преимущества, потому что вспомнил одну незамысловатую уловку, очевидную, но именно по причине очевидности использующуюся реже, чем следовало бы.

Если исходить из предпосылки, что Морган – псих, но не дурак, значит, свою айдишку он ни за что не стал бы выкидывать в мусор. Хотя бы ввиду определенной дороговизны восстановления и того, что платить пришлось бы ему самому. И теперь всего и остается, что активировать по комму маяк, вшитый в удостоверение личности, чтобы узнать…

Пальцы сработали раньше, чем цепочка мыслей подошла к своему логическому завершению: нажали нужную комбинацию клавиш почти рефлекторно. И сигнал в самом деле был тут же запеленгован. Вот только выходило, что его источник и я находимся по одним и тем же координатам, как соларным, так и среднегалактическим. Под ногами точно ничего не виднелось, оставался единственный выход: проверить собственную одежду. И конечно же пластиковый прямоугольник обнаружился во внутреннем кармане пиджака.

Как оно там оказалось, удостоверение? Когда? Память отвечать отказывалась. И как бы мне ни хотелось в этот момент воззвать к ками или кому-то еще, готовому услышать мои молитвы по поводу скорейшего обнаружения и примерного наказания виновника всего случившегося, думать я сейчас почему-то мог лишь об одном.

Морган был в таком отчаянии, что решился сотворить со своей жизнью то, что видел только в страшных снах и тумбочке Джея. Он был готов…

Он искал поддержки. Помощи. Искал у меня. У своего… Друга. А я его предал.

Морган Кейн

Душ, отрегулированный на мелкую водяную пыль, был тем самым. Тем, что надо. По крайней мере, успешно снижал ощущение зуда во всем теле. И было так хорошо стоять, закрыв глаза и прислушиваясь только к своим мыслям и ощущениям… А душевая кабина скрывала меня от моих… пока неизвестно кого. Ну не потенциальных жертв, это точно. И слава богу!

Приказ Барбары был строг, сух и категоричен: такой, каким и полагается быть приказу. И то, что она в этот раз не снизошла до просьбы или намека, говорило о многом, причем говорило нецензурно. Потому как обычно тетушка облекает необходимые ей цели в куда более мягкую форму. Наедине, конечно, а не при свидетелях, ибо честь стервозного мундира – это святое! Так вот, намного чаще полковник фон Хайст рассеянно роняет что-то вроде: «Ну давай, сделай то-то и то-то. Тебе же нетрудно, да?» А что я получил в качестве указаний сегодня утром?

«Провести разведку и…»