На службе Богу и прогрессу

Легла, глаза закрыла, потом открываю, на пороге комнаты мужчина. Ясно его вижу. Сердце испугом обдало. Кто такой? Не может быть, я входную дверь закрыла. У мужа в крови не закрывать входную дверь. Перед сном всегда проверяю – заперта или нет. Смотрю на мужчину, а в голове: я ведь точно помню – закрыла замок, значит, мираж. Зажмуриваю глаза и снова открываю. Не совсем распахиваю – приоткрываю. Мужчина как стоял, так и стоит. Среднего роста, плотный, тёмно-синие брюки, рубашка в клеточку – мелкая клеточка, белая с коричневым. Круглолицый, лысый, волосы с левого виска на лысину зачёсаны, прикрывают её. Наклоняется низко-низко над кроватью дочери, потом – над нашей, я у стены лежала, посмотрел, выпрямился и говорит, итог подводит осмотру:

– Вот уже и подселила.

Думаю: да кто это такой?

Не сказать, панически испугалась, лежу в оцепенении и жду, что дальше-то будет?

Вдруг слышу папин голос, чётко-чётко:

– Ладно, пусть. Это мои.

Голос у папы был с лёгкой хрипотцой. Он из-за спины этого человека раздался. Самого папу не видела, один голос.

Затем незнакомый человек, как облачко, растворился.

Вот тут я испытала страх. Что это было? Что? Всю ночь не спала. Утром муж проснулся, дочь ещё спала, мы на кухне сели пить чай, я ему давай рассказывать…

– Ты, дорогая, слишком впечатлительная, – начал меня успокаивать. –

Вчера перевозбудилась: долгий перелёт, новое место, смена часовых поясов… Сегодня отдохнём, поплаваем, подышим морским воздухом, и всё будет хорошо.

Дочь проснулась, покормили её и на весь день ушли. Купались, загорали, гуляли.

Вечером возвращаемся, перед подъездом на лавочке сидит хозяйка нашей квартиры.

– Специально вас жду, – поднялась навстречу, – узнать, как отдохнули?

Я, не скрывая, говорю:

– Плохо. Всю ночь не спала.

Она обеспокоенно посмотрела на меня. Хорошая женщина, мы и на следующий год приезжали к ней. Списались загодя…

– Что случилось? – спрашивает. – Почему не спали?

Начинаю подробно рассказывать про визит мужчины. И вдруг ей становится плохо, мгновенно кровь от лица отхлынула, побледнела и хлоп в обморок.

Муж еле успел подхватить.

Потом говорил:

– Хорошо, худенькая, шпалой повалилась, еле удержал.

Хозяйка быстро пришла в себя:

– Это мой муж был, он так похоронен: в тёмно-синих брюках, в такой рубашке. Купила рубашку, ещё здоровый был, ни разу не надевал при жизни. Да – круглолицый, среднего роста. Да – волосы на лысину зачёсывал. Не хотел быть лысым. После его смерти старушки наказывали мне: до сорока дней, пока душа летает, никого не пускай в вашу квартиру, ты заселишь квартирантов, душа прилетит, а там чужие.

Хозяйке нужны были деньги, чтобы поминки на сорок дней устроить мужу, на похороны издержалась, потому нас пустила.

Мы поднялись в квартиру, она достала фотографию из ящика серванта, молча подаёт, у меня мурашки по коже: этого мужчину я видела ночью.

Такая история. Я себя успокаивала: это Господь меня укрепляет в вере, а мужа вразумляет: есть у человека душа, есть жизнь после смерти, есть Господь Бог.

Батюшку много лет потихонечку обрабатывала: живёшь без Бога, некрещёный, не молишься – это неправильно. Он не сопротивлялся. Вопрос «есть Бог или нет» жил в нём. Потому и папу спросил именно об этом. Получилось так. Папа на сороковой день после смерти приснился мужу. Он спрашивает:

– Отец, а Бог есть?

Звал папу отцом, тому нравилось. Папа помолчал, исподлобья посмотрел, взгляд был такой, каким смотрел, когда о чём-то напряжённо думал. Посмотрел и говорит:

– А завтра иду к Нему на страшный суд.

В пропасть на «копейке» Рассказ батюшки

В декабре отправили меня в командировку в Ташкент. В Омске в декабре зима без скидок – снег толстым слоем, мороз, в Узбекистане тоже зима, но узбекская – днём под солнцем тает, ночью под луной замерзает…

В командировку наладили в срочном порядке, по принципу: пять минут на сборы, так как надо было ехать вчера. В нашем научно-производственном объединении в семидесятые годы прошлого века разработали и начали внедрять «Зелёную волну» – автоматизированную систему управления дорожным движением. Такого явления, как автомобильные пробки, тогда Омск не знал, да и в Москве ничего подобно не наблюдалось. Зато нередкой была картина – на перекрёстке выстроилась под светофором вереница машин, при этом перпендикулярная дорога пуста, но тебе тупо горит «красный» – жди. «Зелёная волна» в автоматическом режиме регулировала работу светофоров. Если ты с потоком машин попадал в «волну», на каждом светофоре горел тебе «зелёный». Мы внедряли систему в разных городах. В Ташкенте проходил семинар по данной теме. Кто-то из замов директора собирался поехать, узбекского плова поесть, других восточных деликатесов отведать, но не срослось, послали меня в авральном порядке.