На службе Мечу

— Благодарю вас, госпожа старпом, — Оверстейген чуть улыбнулся ей. — Я знаком с инструкциями, но вы совершенно правильно поступили, что напомнили мне о них, и бортовой журнал подтвердит, что вы это сделали. Тем не менее, с учётом сложившегося положения, а также учитывая отказ этих людей отозваться на все наши запросы наряду с явным стремлением разместить их третий корабль в позиции для внезапной атаки на нас с кормы, я готов допустить, что они уже продемонстрировали враждебные намерения.

Холодный вихрь, казалось, пронёсся по капитанскому мостику “Стального кулака” и уже осязаемое напряжение стало ещё больше.

— Не знаю, насколько это существенно, сэр, — ответила Уотсон, — но я согласна с вашей оценкой.

— Было бы прекрасно, если бы мы оба ошиблись, — заметил Оверстейген. — К сожалению, не думаю, что это так. Коммандер Аткинс.

— Да, сэр, — отозвалась астрогатор.

— Через какое время мы достигнем гиперграницы сохраняя ускорение и курс?

— Примерно через двенадцать минут, сэр.

— Насколько мы можем уменьшить это время?

— Секунду, сэр. — Аткинс набрала на ходовом дисплее новые значения ускорений и курсов, а затем снова подняла глаза. — Если мы пойдём на максимальной боевой мощности, сэр, то можем достичь гиперграницы за десять с половиной минут, если сменим курс на семнадцать градусов влево от текущего.

— Канонир?

— Да, сэр? — отозвался Блюменталь.

— Через какое время Цель Три достигнет предела максимальной досягаемости ракет в активном режиме при условии постоянных ускорений?

— Если принять ускорение неизменным, а досягаемость ракет аналогичной хевенитской, то Цель Три войдёт в пределы своей расчётной досягаемости примерно через десять минут, сэр, — быстро ответил Блюменталь. — Однако я должен отметить, что если это корабли постройки Лиги, то они могут нести оружие солли, а мы не располагаем никакой достоверной информацией о характеристиках ракет Солнечной Лиги.

— Принято, — произнёс Оверстейген. — А если мы пойдём к гипергранице курсом, предложенным астрогатором?

— Примерно девять целых три десятых минуты. Смена курса позволит ему срезать очень немного. Но опять же, сэр, этот расчет основан на эффективности хевенитского компенсатора на полной боевой мощности, а корабль постройки солли может оказаться способен развить большее ускорение, чем хевы.

— Ясно. — Расчёту капитанского мостика “Стального кулака” казалось, что прошла маленькая вечность, однако на самом деле прошло всего лишь пять секунд до того, как капитан Оверстейген принял решение.

— Рулевой, по моей команде выходите на кратчайший курс к гипергранице, как указал астрогатор.

— Есть, сэр, — исполнительно отозвалась рулевой.

— Канонир, я желаю, чтобы в момент смены курса по Цели Один был произведён залп с обеих бортов и из погонного оружия. Знаю, что вам придётся разделять каналы наведения, однако я хочу залп максимального веса. Врежьте ему хорошенько, так как мне кажется, что все эти типы, кто только сможет, последуют за нами в гипер.

— Есть, сэр, — чётко подтвердил Блюменталь.

— Очень хорошо. Рулевой. Пошёл!

* * *

— Какого?!.

Джером Тайлер недоверчиво уставился на свой монитор, поскольку к “Охотнику за удачей” внезапно метнулись никак не меньше шестидесяти ракет. Ни один тяжёлый крейсер не мог иметь такого мощного бортового залпа! Ублюдки что, всё это время тащили на буксире ракетные подвески?

— Тактическая секция! Врубай РЭБ! ПРО открыть огонь! И стреляйте в этого сукина сына!

* * *

— Включились их средства РЭБ, сэр, — доложил Блюменталь и Оверстейген кивнул. Он тоже нахмурился, поскольку возможности средств РЭБ цели были намного выше, чем он когда-либо наблюдал у любого немантикорского корабля. Они включились быстрее и были намного эффективнее.

Цель ракет растворилась в расплывчатом шаре помех и на буксирующих лучах пробудились к жизни чудовищно эффективные имитаторы. Системы Блюменталя не потеряли полностью захват цели, но её положение стало намного более нечётким и неопределённым и, поскольку свою роль сыграло сочетание нехватки каналов наведения и эффективности имитаторов, по меньшей мере четверть ракет “Стального кулака” ушла на ложные цели, То, что “Стальной кулак” даже после смены курса был направлен носом к цели, позволило ему ударить одновременно залпом с обеих бортов и из носовых погонных установок, но без разделения он располагал каналами наведения лишь для четверти выпущенных птичек и это сказалось.

Всё же, как бы хороша ни была РЭБ противника, было ясно, что они не дотягивают до возможностей “Призрачного всадника”. Цель Один и Цель Два ответили на огонь “Стального кулака” практически немедленно, однако они на двоих выпустили всего восемь ракет. Несомненно, эти ракеты были выпущены только из погонных установок, что означало, что их бортовые установки не могли тягаться с мантикорскими по возможности всеракурсной стрельбы.

Однако это была единственная из по-настоящему хороших новостей. Оверстейген наблюдал, как его противоракеты и лазеры ПРО встретили приближающийся залп.