На службе народу [с иллюстрациями]

Залогом успеха в проведении командно-штабных игр, учений и других занятий с начсоставом и войсками Уборевич считал прежде всего подготовку самого руководителя занятия. Лично он готовился исключительно тщательно, прорабатывая при этом множество вариантов. Неоднократно перед занятиями напоминал об этом и мне. Правильно руководить боевым учением, считал он, — это значит самому прорешать, продумать всю динамику событий, весь путь действий, все возможности, а потом провести по этому сложному пути обучаемых, обращая их внимание на важнейшие моменты, причины и факторы. Следует ценить и уважать при этом самобытное творчество каждого подчиненного, дав ему свой образец решения только для углубления познаний, но не сковывая его в деталях или даже в целом.

Руководитель делает глубокую ошибку, когда на учении губит в зародыше развитие самостоятельной мысли и воли подчиненного. Он обязан зато в категорической форме, на основе проверенного опыта и своих знаний, научить командира и штаб рационально вести работу, то есть научить методам быстрой оценки обстановки, принятия решения, организации боя на основе этого решения плюс необходимые расчеты, обучить сноровистой и четкой отдаче приказов и распоряжений. При составлении плана основную роль Уборевич отводил решению руководителя, которое должно выражаться в конкретной форме приказа, распоряжения или расчета. Руководитель, который не дает своего решения, облеченного в такие формы, сам не вполне понимает, чего он хочет добиться и чему он хочет научить. Подобный руководитель — это, по существу, пассивный участник учения, плетущийся в хвосте событий. Нельзя поучать других общими разговорами: это, дескать, плохо, а вот это — еще хуже. Надо показывать, давая свое решение. Здесь выражается основной метод военной учебы — показ.

^{Группа комсостава штаба Московского военного округа на летних учениях в конце 20-х годов. В центре — К. А. Мерецков.}

Мне не раз приходилось получать от Уборевича указания на разработку учений, игр и полевых поездок. И каждый раз меня поражало его умение ясно и конкретно ставить задачи. Уходя от него, я всегда знал, чего от меня хочет начальник, а следовательно, что надо сделать мне. Очень часто он лично принимал участие в разработке замысла, а меня, обычно выполнявшего роль начальника штаба руководства на большинстве проводимых учений, инструктировал и готовил к этой роли. Так, перед сборами начальников дивизий, начальников училищ и руководящего состава округа в Гороховецких лагерях, где все участники должны были вести артиллерийские стрельбы дивизионом и выполнять упражнения на станковых пулеметах, Уборевич пригласил меня к себе и начал задавать вопросы по теории артиллерийской стрельбы. Я знал, что он артиллерист, знал, что состоятся сборы, поэтому подготовился к ним заранее. После беседы он взял чистый лист бумаги и стал показывать, как вести стрельбу артиллерийским дивизионом.

— Вам, товарищ Мерецков, придется первому командовать дивизионом. С вас будут брать пример. Поэтому вы должны быть на высоте положения. К концу дня у меня будет немного свободного времени, заходите, и мы с вами потренируемся, сказал он, отпуская меня.

Уборевич не терпел слишком объемистых разработок или длиннот в штабных документах. Лично просматривая основные материалы в черновиках, он вносил коррективы и доводил их до предельной ясности и простоты. Такого же отношения к штабной работе настойчиво добивался он и от своих подчиненных. Вспоминается учение, во время которого по техническим средствам связи требовалось передать приказ армии на наступление. Но приказ был очень длинным, а личный состав подразделений связи знал технику нетвердо. Поэтому передача велась недопустимо долго. Тогда Уборевич, руководивший учением, приказал разработать новый приказ. Но и на этот раз приказ оказался длинным, и передача заняла много времени. Пришлось переделывать его еще раз. Однако штаб армии замешкался с решением, и Уборевич дал указание «противнику» перейти в наступление. Так, изменяя обстановку и время, Уборевич постепенно добился от штаба армии отработки ясного и конкретного приказа. Он считал, что положительное знание для военных действий в условиях окружающей опасности приобретается лишь тогда, когда сам обучающийся несколько раз проделает данную работу и постепенно овладеет практическими навыками, то есть когда они как бы войдут в плоть и кровь человека.

При разборе вышеупомянутого учения он подчеркнул, что принятие решения и работа штаба по его оформлению и доведению до войск зависят от имеющегося времени. Если времени достаточно, то решение может быть оформлено приказом в развернутом виде. В кризисные моменты боя приказ должен содержать только краткое изложение решения и задачу. Рациональной мерой для быстрого доведения до исполнителей решения командира, безусловно, являются предварительные распоряжения, устные приказы и приказания.