На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре (СИ)

Малышев протянул ему руку, Глебов пожал, предложил Малышеву сесть в кресло, сам сел на диван напротив. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Догадываешься, почему я к тебе пришел?

— Понятия не имею, — солгал Глебов.

— В Москве более двух недель назад под экипаж попал наш бывший сотрудник, — начал Малышев, смотря ему в глаза. — Тот, что следил за твоей женой какое-то время.

Алексей невольно сжал кулаки, выдавая свое напряжение. Затем усмехнулся:

— Знаешь, мне нет до этого никакого дела.

Малышев не поверил:

— Полиция расследует дело. Есть свидетели, который могут тебя опознать. На тебя выйдут, начнутся дознания. Многое всплывет. У тебя в запасе неделя. Тебе лучше на какое-то время уехать. И как можно дальше. За границу — лучший вариант.

Малышев поднялся, надел шляпу, кивнул на прощание и удалился, оставив Глебова размышлять.

* * *

— О, дорогой мой Алексей Петрович! — Витте дружески пожал руку Глебова, который к нему пришел. — Вы вернулись. Как ваша поездка в Москву?

— Увы, я ездил не по приятному делу. На похороны хорошего знакомого, — ответил Алексей.

— Сожалею. — Витте предложил Глебову присесть.

— А как продвигаются ваши дела?

— Ведем подготовку к поездке. Поездка обещает быть захватывающей. Не без приключений.

Глебов усмехнулся:

— Хотите меня завлечь?

— Я? Несомненно.

Алексей смотрел на носки своих ботинок и, мнимо рассеянно улыбаясь, молчал. Он не торопился с ответом, а Витте его не торопил.

— Мне нужно уладить массу дел… Когда отбывает делегация?

— Шестого июля.

— Хорошо. Я буду иметь это в виду. — Алексей посмотрел на Витте. Тот кивнул.

Москва

Лиза и Катя были у Николая на Новинском бульваре, когда пришел Шанцер[108]. Поприветствовав всех, Марат развернул газету.

— Это первый номер новой большевистской газеты «Пролетарий», — пояснил он. — В ней опубликованы извещение о третьем съезде РСДРП и его важнейшие резолюции! — Он поискал по тексту нужное место. — Вот, послушайте: «…принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, а также выработке плана вооруженного восстания и непосредственного руководства таковым, создавая для этого, по мере надобности особые группы из партийных работников».

— Вот это настоящее дело! — воскликнул Николай, вставая с места и запуская пятерню в волосы, затем прошелся по комнате. — Деньги на оружие у нас будут! А преданные люди давно имеются: как на нашей фабрике, так и на других фабриках и заводах. Мы проведем собрание на фабрике сегодня. Ты должен выступить, Вир-гилий.

К концу рабочего дня на фабрике в большом цеху собрались рабочие. Кто сидел на стульях, кто-то стоял, облокотившись на станки, иные присели на сложенные одна на другую доски. Лиза пришла вместе с Катей, Николай уже был здесь и беседовал с Маратом и Карасевым — руководителем большевистской организации фабрики.

Марат начал выступление. Пока он зачитывал резолюцию РСДРП о вооруженном восстании, в цехе стояла полнейшая тишина. Он закончил, посмотрел на рабочих, но все по-прежнему молчали, понимая, к чему приведет восстание с оружием в руках. Перед рабочими встал и заговорил Карасев. Он говорил долго и, по сути, без прикрас и бравады. Затем выступил Николаев и, обычно молчаливый на собраниях, Егоров[109].

Один из рабочих поднялся.

— Что же. Мы все понимаем. Без вооруженного восстания уже никак нельзя. Но нужен основательно продуманный план. Как, братцы?

Он повернулся к рабочим. Они одобрительно зашумели, некоторые закивали головой. Марат и Николай перекинулись взглядами, радуясь пониманию со стороны рабочих. Последующие несколько часов обсуждали, что нужно сделать, предпринять.

Когда рабочие разошлись, Лиза с Катей вместе с фабричными работницами размножили на печатном станке резолюцию третьего съезда.

Работу окончили далеко за полночь. Лиза устало опустилась на табурет.

— Устали? — участливо спросил Николай.

— Да, немного, — Лиза замучено посмотрела на него снизу вверх покрасневшими глазами.

Он протянул ей кружку чая.

— Спасибо.

Лиза отпила чай и задумчиво обхватила кружку ладонями.

Некоторое время Николай не решался заговорить.

— Я должен вам сказать, — начал он. — Я взял на себя смелость и дал распоряжение вашему поверенному.

— Что сделали.? — не поняла Лиза, но с подозрением уставилась на него.

— Ваш поверенный отправился искать Глебова, чтобы оформить ваш развод.

Лиза вскочила на ноги, как ошпаренная. Кружка выскользнула из ее рук и упала на пол.

— Как вы могли! Вы не имели право!

Шмит тоже поднялся.

— Я сделал это для вас. Вы не можете заниматься разводом самостоятельно. Это лишает вас сил и здоровья.

— Кто вас просил? Вы… Вы.! — Лиза сжала кулачки. — Вы не имели право!

— Разве должно быть какое-то право для того, чтобы любить и оберегать небезразличного вам человека? Я хочу заботиться о вас, Лиза, оградить от неприятностей. Возможно, я поступил своевольно, но сделав это, я приблизил вас к той самой свободе, которую вы добиваетесь так долго. Но если вы считаете, что я поступил неправильно, вам ничего не стоит отозвать своего поверенного и оставить все как есть.