На службе Отечеству

Федор Семенович Даниловский положил трубку, встал с походного стула, кинул взгляд под кроны стоявших рядом сосен, где саперы на некотором расстоянии от земли сооружали площадку.

— Хорошо видно полки? — спросил он.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил усатый сержант. — Все как на ладони туточки.

— Поторапливайтесь, — обронил комдив.

— Заканчиваем, товарищ полковник, — произнес сапер, продолжая орудовать топором.

Прибыл командир разведроты. Пока водитель глушил двигатель трофейного мотоцикла, старший лейтенант докладывал:

— Еле проскочили. Противник стоит везде плотно. Разве что юго-восточнее, в самой низине, немного реже инженерные сооружения. Но там вода до самого оврага.

— Где? — оживился полковник Даниловский.

— Вот здесь, — показал на карте офицер на угол леса.

— Пойдем-ка глянем с высоты, — пригласил полковник командира роты на импровизированный НП.

Изучая местность, Федор Семенович минут десять о чем-то расспрашивал офицера. Затем пригласил к себе подполковника Абашева. Теперь уже втроем они рассматривали юго-восточную часть Старой Рудни.

— В вашем предложении, Федор Федорович, рациональное зерно есть, сойдя с помоста, произнес Даниловский. — Поставь задачу разведчикам еще раз проверить подступы к селу с юго-востока.

Даниловский подошел к командующему артиллерией полковнику Копутенко:

— Ну что, бог войны, где твои пушкари? Подводишь сегодня, ох как подводишь! Прямо без ножа режешь.

Полковник Копутенко развел руками: мол, ничего не могу поделать.

— Это я уже с самого утра вижу. Мне батареи подавай…

— Товарищ полковник, — подбежал связист, — вас к телефону майор Заяц!

— Держишься, Филипп Федорович? — взял трубку Даниловский. — Это хорошо. Что? Контратакуют танки? А ты их не пропускай. Жги. Своими силами и средствами жги. Ничего пока не могу подбросить. Нет у меня. Бери пример с соседа. Красовскому труднее. С трех сторон приходится сдерживать. Подравняйся с его флангом. Жду от тебя добрых вестей, Филипп Федорович.

Федор Семенович положил трубку, смахнул с погона прилипшую хвою. Он был чисто выбрит, из-под воротника гимнастерки выглядывал белый подворотничок, сапоги блестели. Несмотря на то что путь ли не сутки находился на ногах, выглядел бодро. Работал, как обычно, спокойно и размеренно. Получал от командиров полков информацию, давал им указания, выслушивал офицеров штаба и нарочных из частей, не торопясь высказывал свое мнение по тому или иному вопросу, со всеми был ровен и тактичен.

Позвонил кто-то из старших начальников и, видимо, начал упрекать командующего артиллерией дивизии. Федор Семенович возразил:

— Не один полковник Копутенко и его штаб виноваты. Недосмотрел и я. Передоверился картам. Получилось по той пословице: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить". Не учли начавшуюся слякоть. Теперь и расплачиваемся. Подтягиваем артиллерию.

— Федор Семенович, — подбежал запыхавшийся полковник Копутенко, офицер от иптадовцев прибыл! Две батареи на месте.

— Хорошо! Это уже кое-что значит.

Даниловский окинул взглядом командующего артиллерией, заметив, что полковник не все доложил, спросил:

— Что там у вас еще?

— Связался с командиром артполка. Первый дивизион вот-вот будет здесь, второй и третий — на подходе.

— Добре, — улыбнулся комдив и обернулся к начальнику штаба: — Федор Федорович, сведения от разведчиков еще не поступили?

— Только что доложили. Подтверждаются старые данные.

— Тогда, — полковник Даниловский глянул на часы, — готовьте боевое распоряжение Зайцу и Красовскому. Переход полков в атаку через полтора часа.

— Побольше нужно усилить Красовского, — подошел начальник политотдела. — Понес большие потери. Тяжело ему. А тут еще и наступать.

— Усилить? — Полковник Даниловский на мгновение задумался. — Нет. Помочь не могу ничем. — Даниловский отыскал глазами Абашева: — Федор Федорович, истребительно-противотанковые батареи и дивизион артполка подчинить Кожевникову. Ему же перебросить приданных нам танкистов и роту автоматчиков.

Стоявшие рядом с комдивом офицеры молчали. По их встревоженным лицам было видно, что они пока не поняли замысла командира. Было совершенно очевидно: раз главный удар наносят 828-й и 889-й стрелковые полки, то именно туда нужно посылать резервы. Однако никто из штабных работников не решался возражать Даниловскому.

— Федор Федорович, — после минутной паузы продолжал комдив, поезжайте к Кожевникову и лично поставьте задачу. Начнете по моему сигналу через сорок минут, как только перейдут в атаку Заяц и Красовский. — И уже ко всем: — Красовский и Заяц наносят отвлекающий удар. Так сказать, заставляют противника увязнуть в бою. Тогда-то и ударит Кожевников. С юго-востока от Старой Рудни противник нас меньше всего ожидает. Там залитый водой луг, овраг. Надеется, что мы вряд ли осмелимся атаковать оттуда.

Но и теперь не все офицеры были согласны с замыслом комдива.

Дело в том, что майору Кожевникову предстояло совершить марш. Хотя и небольшой, но в условиях распутицы нелегкий. На фланг нужно было перемещать и артиллерию. Противник мог заметить маневр и разгадать замысел.