На службе Отечеству

От командира полка прибыл связной. Майор Павлюк находился на острове с группой разведчиков и автоматчиков. Меня известие обрадовало. Отправил Валентину Евстафьевичу донесение о результате форсирования. Пока связисты тянули с НП в роты кабель, пошел в роту Ковалева.

Полную картину закончившейся схватки составить было трудно. Пелена тумана, затягивая землю, скрывала стерню, разбросанные взрывами снопы; на месте воронок туман казался более темным, темными буграми выделялись и тела погибших.

Хорошо разглядел я лишь одного немецкого офицера. Быть может, потому, что чуть не наступил на него, огибая обрушенные снопы (не позволяла крестьянская жилка топтать хлеб!). С зажатым в руке пистолетом скорчился он у окопа, из рваной раны еще сочилась кровь.

— Ляхова работа, — кивнул в сторону убитого подошедший Ковалев. — Лях впереди меня бежал. Немецкий станковый пулемет как врежет вон оттуда! Ковалев показал вдоль окопа. — Слышу, кто-то из наших со стоном упал. Подкосил. "Ах ты, зануда!" — выхватил из-за пояса гранату Лях. Тут я обогнал его. Вижу ход сообщения, окоп. Фриц из пистолета целится в меня. Хочу остановиться, а не могу, бегу по инерции. "Вот твой и конец, Иван!" подумал. Но кто-то свалился на немца, всадил ему штык между лопаток. Гляжу и глазам не верю: опять Лях.

— Представить к награде и за пулемет, и за спасение командира.

— Слушаюсь, представить.

Наших бойцов среди погибших, даже несмотря на артиллерийский и минометный обстрел, было мало. Этому способствовало то, что роте удалось сохранить внезапность при атаке.

Хотя немцы и заставили нас залечь, по чувствовали себя теперь неуверенно. Это было видно по излишней нервозности, с какой они на протяжении первого часа несколько раз и совсем без надобности открывали ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Этот бессистемный огонь был платой за страх, за то, что дали нам возможность зацепиться за берег Вислы.

Понимая, что враг вот-вот обрушится на нас, мы готовились к обороне. Станковые и ручные пулеметы, противотанковые ружья ставили с таким расчетом, чтобы они огнем по возможности перекрывали друг друга. Наконец нашлось дело и для нетерпеливого командира взвода противотанковых ружей. Большую часть истребителей танков пришлось выдвинуть на танкоопасное направление — идущую из Лесных Халуп дорогу. Сведения о возможности появления танков принесли вернувшиеся от Лесных Халуп разведчики Блохина. Тут же полковые саперы Отпущенникова ставили мины. Пригодились нам и заранее подготовленные нештатные саперные отделения рот. Бойцы готовили основные и запасные огневые позиции. Связисты с группой солдат отрывали укрытие под батальонный наблюдательный пункт.

Мы торопились. Пока держался туман, он нас спасал. Немцы, видимо еще толком не разобравшись в обстановке, продолжали вымещать злобу на прибрежных камышах.

Так продолжалось часов до четырех. Начинался рассвет. Прибежал связной.

— Товарищ капитан, немцы накапливаются на восточной окраине Лесных Халуп.

В это время со стороны противника донесся звук орудийных залпов. Пролетевшие над нами снаряды вспороли землю где-то под обрывом. Второй залп лег ближе, третий накрыл участок траншеи. Зацепило кого или нет? Взрывом снаряда порвало кабель, повредило аппараты. А как необходима сейчас была связь с ротами! Связисты возились с аппаратом, но у них пока не ладилось. Я от нетерпения и тревоги не находил себе места. Наконец кто-то радостно закричал: "Есть связь!" Меня соединили с Ковалевым.

— Как там у тебя?

— Пока нормально, жду "гостей". Вот-вот пожалуют. Встречу как подобает.

— Подпускай ближе, заранее себя не обнаруживай. Понял меня?

— Так точно, понял. Подпустить и кинжальным огнем уничтожить.

— Соседей тоже предупреди, особенно пулеметчиков. С ними и с Чугуновым пока связи нет.

— Сейчас предупрежу.

— Давай, Иван Архипович, действуй!

Но как ни ожидали противника, он все же появился как-то внезапно. В сереющем воздухе обрисовалась плотная цепь. Бойцы в первое мгновение даже растерялись: так близко оказался враг, — но приказ помнили твердо, без общей команды огня не открывали. Немцы приблизились. Тогда и резанули длинные очереди пулеметов и автоматов, брызнули огнем винтовки. Хлесткий прицельный огонь разрубил немецкую цепь на куски, но не остановил ее. Фашисты продолжали бежать навстречу ливню пуль, петляли, падали, словно натыкались на невидимые препятствия. И только перед самой траншеей начали поворачивать, отходить. Однако мало кому удалось уйти; разве что раненые сумели уползти под покровом тумана.

Подошел лейтенант Елагин:

— Почин сделан, Александр Терентьевич.

— И неплохой, по-моему, почин-то!

— Куда уж лучше, — кивнул Иван Иванович в сторону, откуда перед этим появилась немецкая цепь.

Туман на глазах рассеивался, и сквозь истончающуюся белесую пелену вся яснее проступали темные пятна. Гуще всего усеивали они землю перед участком 5-й роты, куда было нацелено острие контратаки противника. Постепенно пятна принимали очертания человеческих фигур.

— Порядком положили, — вздохнул Иван Иванович.