На службе Отечеству

— Мы понимаем, товарищ капитан, — за всех ответил сержант с двумя нашивками за тяжелые ранения. — Мера эта вынужденная. Воевать будем на совесть.

Мы распределили саперов по ротам. В ходе дальнейших боев они показали себя с самой хорошей стороны. Ходили вместе со всеми в атаки, закрепляли захваченную у врага территорию. Здесь уж, как говорится, они были в своей стихии: приспосабливали инженерные сооружения противника под нужды взводов и рот, оборудовали траншеи, окопы, ячейки, огневые позиции, вместе с пехотинцами помогали обустраиваться артиллеристам. Как-то за ночь совместно с пушкарями оборудовали ложную огневую позицию батареи, по которой противник молотил из артиллерии и тяжелых минометов до тех пор, пока не догадался, что его провели, и в отместку добрых полчаса кромсал оборону батальона.

Многих саперов за бои на плацдарме я представил к правительственным наградам.

Между тем ожесточение боев не только не ослабевало, а, казалось, день ото дня усиливалось. Враг продолжал оказывать сопротивление, подтягивал резервы, предпринимал контратаки, стремясь столкнуть нас с плацдарма или хотя бы отодвинуть назад. Только в ночь на 7 августа мы отразили четырнадцать, соседи слева — шесть, а справа (828-й стрелковый полк) четыре контратаки противника.

Над плацдармом стоял непрекращающийся гул. Круглые сутки вела огонь артиллерия, с раннего утра и до позднего вечера висели самолеты той и другой стороны. Нужно было выдержать все это, продолжать выполнять задачу по расширению плацдарма.

В один из дней 862-й стрелковый полк, при содействии нашего 1-го батальона, после тяжелого многочасового боя наконец-то захватил высоту 177,9. Однако закрепиться на ней с первого раза не удалось. После нескольких атак противника полк вынужден был отойти, полностью израсходовав боеприпасы, унося с собой раненых товарищей.

В этот день смертью храбрых на поле боя пал один из лучших офицеров 862-го стрелкового полка командир пулеметной роты Василий Дмитриев. Пулеметчики стояли до последнего. Кончились боеприпасы, отбивались от наседающих немцев трофейным оружием, гранатами, дрались в рукопашных схватках. И лишь по приказу, прорвав кольцо окружения, отошли.

Я понимал состояние комбатов Дмитрия Шорина и Геннадия Макурина. Взять и отдать назад противнику высоту — тут уж не до хорошего настроения. Позвонил капитану Макурину, выразил сожаление по поводу случившегося.

— Столкнули с высоты, — вздохнул Геннадий Макарович. — Навалились, бьем, а они лезут, тараканье отродье. — Макурин некоторое время помолчал. Но ничего. Говорят, долг платежом красен. Думаю, что недолго фрицам осталось радоваться, сосед. Скоро услышите наш сабантуй.

Действительно, в первой половине ночи по противнику, находящемуся на высоте 177,9, открыла огонь артиллерия. Даже поддерживающие нас батареи капитанов Ивана Макаренко, Ивана Киселева и Ивана Болденко обрушили туда боезапас. С НП хорошо было видно, как дыбилась и горела земля, вернее, то, что еще могло гореть.

— Вот это дают дрозда! — не выдержал находящийся у нас для корректировки огня командир взвода разведки артполка лейтенант Николай Бойко. — Солоно приходится немчуре. Ох как солоно! — И, войдя в азарт, закричал: — Так их, ребята! Бей, дави…

— Бойко! — обернулся к нему Пресняков. — Попридержи эмоции.

— Виноват, товарищ капитан. Но больно уж зла у меня на фрицев много накопилось.

Откровенно сказать, не меньший восторг вызвал огонь нашей артиллерии у нас всех. Последний налет по обороне противника был особенно сильным. В нем приняли участие артиллеристы 273-й стрелковой дивизии. Высота, прилегающая к ней местность по фронту и в глубину покрылись морем огня. Вокруг стоял сплошной вой и грохот.

Не успели замолкнуть последние артиллерийские залпы, небо начали чертить ракеты: 862-й стрелковый полк пошел на штурм высоты. По общему сигналу по противнику в своих секторах открыли огонь дежурные пулеметы, минометные батареи нашего и соседних полков. От края и до края плацдарм ожил, засветился россыпью ракет, вспышками выстрелов, разрывами снарядов и мин.

Под гул канонады батальоны Шорина и Макурина атаковали противника. Во время штурма особенно отличился командир 4-й стрелковой роты лейтенант Сергей Задорин. Под его руководством бойцы обошли высоту и с фланга ударили по врагу. Завязалась рукопашная схватка. Бойцы дрались неистово. Днем рота потеряла свыше трети личного состава. На глазах отходивших воинов гитлеровцы надругались над павшими в бою комсомольцами-пулеметчиками, которых не удалось вынести. Кололи ребят штыками, стреляли в них. Затем повесили на колючей проволоке. И вот пришло возмездие. Кровь за кровь, смерть за смерть!

Лейтенант Задорин первым ворвался на западные скаты высоты. Не останавливаясь, повел бойцов дальше. Немало инициативы, находчивости проявил он и в дальнейшем. За бои на плацдарме Сергей Михайлович Задорин был награжден орденом Ленина. Высоких правительственных наград удостоились и его подчиненные.