На службе у бога войны. В прицеле черный крест

Я вызвал командиров взводов. Нам нужно было найти место для огневой позиции, установить пушки, которые пока в бездействии стояли на дороге. В небольшом лесочке нам приглянулась поляна, которая располагалась на небольшой высотке и как нельзя лучше подходила для таких целей. Кругом — бескрайний лес и болота, а единственная дорога, извиваясь, уходила в сторону фронта. Если противник станет наступать, то пойдет только по этой дороге.

Работа кипела всю ночь. Нужно было проконтролировать размещение каждого орудия. К счастью, грунт на поляне оказался песчаным, и уже к утру были вырыты окопы для пушек и ровики для личного состава. Средства тяги — лошади — уведены в укрытия метрах в четырехстах. Бойцы горкой выкладывали снаряды, тщательно протирая их ветошью.

Батарея была замаскирована ветками, даже воздушный разведчик вряд ли мог ее обнаружить. Я решил взглянуть со стороны на результаты нашей работы. Вроде бы предусмотрено все, что положено сделать перед боем. Осмотрев батарею со стороны дороги, я вернулся на огневую позицию. Раздался телефонный звонок с наблюдательного пункта — связь налажена. Получены исходные данные по запланированным целям и рубежам. Командиры расчетов быстро записывают их мелом на щитах орудий. Можно сказать, что батарея готова к открытию огня.

Наступал рассвет. Где-то невдалеке попискивала синица, из леса доносились и другие птичьи голоса. С первыми лучами солнца из болота медленно поплыл туман и, достигнув поляны, стал рассеиваться на глазах. Из-за вершин деревьев выглянуло солнце, разбрызгивая свое тепло и обогревая наши остывшие за ночь тела и души. Что день грядущий нам готовит?

О готовности батареи к бою я доложил командиру, затем решил немного отдохнуть. Где там! Раздался зуммер телефона. С наблюдательного пункта сообщили: противник пошел в наступление. Поступила команда: «Батарея к бою! Неподвижный заградительный огонь один, четыре снаряда, беглый, огонь!»

Расчеты быстро заняли свои места, проходят секунды, и пушки уже заряжены. Подаю команду: «Залпом, огонь!» Первые снаряды выпущены по вражеским целям. Об их результативности мы еще пока не знаем, но то, что мы начали боевые действия, для нас много значило.

Наша 76-миллиметровая пушка системы «УСВ» — отличное оружие. Легкая, низко сидящая, подвижная, с полуавтоматическим затвором, она быстро и точно наводится на цель, неплохо маскируется в складках местности. Большая скорострельность и хорошая начальная скорость полета снаряда при стрельбе с закрытых позиций и прямой наводкой позволяет успешно поражать танки, ДОТы и пехоту противника.

При всех достоинствах, надо сказать, что стрельба из этой пушки — хлопотное дело и требует определенной сноровки. Если плохо закреплены сошники станины, то после выстрела пушка откатывается назад и подпрыгивает, как строптивая лягушка. К тому же ее звонкий, резкий и хлесткий выстрел с силой ударяет в уши, изрядно глушит обслуживающий персонал. С тех пор, как я стал воевать старшим офицером на Ленинградском фронте, прилично оглох, что сказывается и по сей день.

Бой разгорался все сильнее. Через какое-то время меня вызвал к телефону командир батареи и приказал одно орудие направить на наблюдательный пункт, откуда оно будет бить прямой наводкой по прорвавшимся танкам противника. Для меня стало ясно, что положение там незавидное, хотя с болью в сердце отправил орудие со своим лучшим расчетом. Больше я его не видел. Позже узнал, что батарейцы подбили две машины с пехотой, но и сами попали под гусеницы немецкого танка.

Бой на какое-то время затихал, потом снова накатывался лавиной: немцы подбрасывали к переднему краю новые силы. Неожиданно с наблюдательным пунктом прервалась связь. Рядом, в ровике, телефонист усиленно вызывал «Фиалку», но ему никто не отвечал. Я приказал выйти на линию и исправить повреждение.

В бою без связи, как без рук. Я был в отчаянии и не знал, что предпринять. Но наш НП держал связь также и со 2-й батареей, которая стояла на расстоянии километра от моей. Ею командовал мой однокашник лейтенант Графов. Он догадался прислать связного с приказом командира дивизиона — встретить танки противника, прорвавшиеся через передний край и движущиеся к нам в тыл.

Связь с наблюдательным пунктом мне так и не удалось установить. Мой связист, возможно, погиб при взрыве снаряда. Три оставшиеся пушки я решил поставить на прямую наводку. Батарейцам приказал в первую очередь выбивать танки врага.

Когда приготовления к бою были закончены, к удивлению, по единственной дороге, ведущей на нашу огневую позицию, стали отходить части дивизии. Сначала с необычайной резвостью в тыл покатились хозяйственные повозки с испуганными возницами на передках, батальонные кухни, санитарные двуколки с ранеными, затем отдельными группами потянулись солдаты со своими младшими и старшими командирами. Этот всеобщий «драп» действовал на нервы моих батарейцев. Но они — молодцы, стояли у орудий, не поддаваясь панике.