На службе у бога войны. В прицеле черный крест

Закончив работу, я сказал своим изумленным зрителям: «Порядок! Теперь на нее никакое начальство не позарится!» Документы на машину у нас имелись, госзнаки сделать было не проблема, перебить номера на моторе и шасси для мастеров не составляло особого труда. «Опель-кадет» стал бегать на законном основании.

Наводить «марафет» на машине старался я все-таки не зря. Мои предположения о том, что машину могут отобрать вышестоящие начальники, подтвердились. На второй день в дивизион прикатил подполковник Ересько. Не успел я доложить о состоянии дивизиона, как он, как бы между прочим, задал вопрос: «У тебя, кажется, появилась трофейная машина, не покажешь ли ее?» «Уже успели донести», — невольно подумал я. Но машину пришлось показать. Командир полка походил вокруг нее, потрогал пальцем еще не просохшую краску, открыл дверцу и заглянул внутрь салона, потом с улыбкой произнес: «А ты, братец, хитер. Ловко вышел из положения. Такую машину у тебя никто не заберет. Оставляй ее себе и катайся на здоровье!»

Так до конца войны я и колесил на своей «антилопе-гну» по дорогам Германии. Она меня никогда не подводила. Садясь в кабину, радовался своему «другу», был уверен, что он домчит меня туда, куда нужно. В общем, соображать надо не только в бою!

Наш дивизион вскоре отозвали из стрелковой дивизии, полк вышел во второй эшелон фронта и разместился в лесах восточнее реки Одер, где мы стали готовиться к боям за Берлин. В это время командующий ГМЧ фронта генерал-лейтенант Шамшин по каким-то своим соображениям решил подполковника Ересько назначить заместителем командира бригады, прислав на его место полковника Пуховкина. Ересько был толковым командиром, формально назначение для него означало повышение по службе, но самостоятельность он терял при любом раскладе дела. У себя в полку он был сам себе хозяин, а теперь придется выполнять приказания комбрига.

Пуховкин был полной противоположностью Ересько. Командиров, как известно, не выбирают, как в 1918 году, их назначают. С первого же дня новый командир стал «закручивать гайки» с помощью мата и грубых силовых приемов. Офицеры и солдаты сразу же невзлюбили его за фельдфебельские замашки.

Наступил апрель 1945 года. Дух победы над фашизмом уже витал в воздухе. Это чувствовалось в приподнятом настроении солдат, рвавшихся в бой, жаждущих поскорее закончить войну и вернуться на родину. Война уже осточертела всем.

Весна в Германии была в самом разгаре, цвели сады, а лес, в котором мы стояли, покрылся густой зеленью и хорошо маскировал нашу технику. Вся природа настраивала людей на мирный лад и даже расслабляла.

Заканчивалась подготовка к решающим боям. Пуховкин собрал командиров дивизионов и начальников служб полка. К нашему удивлению, сообщил, что в предстоящей Берлинской операции полк придается 1-й армии Войска Польского. Нам предстоит отправиться в штаб армии для получения боевой задачи.

С поляками мне пришлось заканчивать войну, поэтому хотелось бы сказать несколько слов о польских формированиях на территории СССР. Еще в 1942 году, в трудную для нашего народа пору, из граждан польской национальности была сформирована польская армия в составе шести дивизий и танковой бригады под командованием Андерса. Этот генерал-изменник, подчиняясь эмигрантскому правительству в Лондоне, увел армию через границу в Иран.

В начале 1943 года под Рязанью родилась 1-я польская дивизия им. Костюшко, которую повел в бой ее командир Зигмунд Берлинг. Затем, на базе этой дивизии, была сформирована 1-я польская армия Войска Польского, воевавшая против немецко-фашистских захватчиков. Весь командный состав подбирался из советских офицеров, имевших польские фамилии или которые по происхождению были поляками. Даже известная писательница Ванда Василевская носила военную форму и имела чин полковника. В офицерском корпусе, прежде всего в штабах, слышалась в основном русская речь, а солдаты и младшие командиры разговаривали по-польски.

В ходе освобождения польских земель новые власти проводили мобилизацию местного населения для службы в польской армии. В одном из стрелковых полков 2-й польской армии проходил службу в должности командира взвода полковой разведки молодой поручик Ярузельский, будущий министр обороны Польши, а затем и первый секретарь Польской объединенной рабочей партии (ПОРП).

Прежде чем получить боевую задачу, мы успели пообщаться с некоторыми польскими офицерами. Обращала на себя внимание их форма — конфедератки с белыми орлами, различные нашивки, погоны с отличительными знаками солдат, офицеров и генералов. На боевых знаменах польских частей и в гербе страны тоже красовался белый орел.

Существовала даже легенда о белом орле, которую я узнал немного позже. Еще во времена польских королей из династии Пястов в их резиденции — городе Гнезен — возвышался большой дуб, в густых ветвях которого жил белый орел. Он был объявлен покровителем королевских семей, а со временем стал символом королевской власти.