На службе у олигарха

И всё же, используя навыки выживания в городских условиях, путники солидно отоварились. К еде и питью не притронулись, но забрали кое-что из инструментов: большие садовые ножницы, топорик с короткой пластиковой рукоятью, пару длинных ножей, годных и для метания, моток бечёвки отличного качества, походный ранец, ну и кое-какую мелочь, включая коробку спичек и слесарный набор фирмы «Зингер». В доме, стараясь не смотреть на пирующие скелеты, запихнули в сумку тонкий шерстяной плед, разукрашенный символикой всемирной ассоциации антитеррористов. Даша умоляла взять с собой хотя бы упаковку гигиенических прокладок с усиками, раскиданных повсюду, у неё глаза разгорелись, как у нимфетки, но Митя поостерёгся. Энтузиазм Даши объяснялся просто — для целых поколений руссиян женские прокладки были ярчайшим символом красивой жизни, но именно их изобилие на заброшенном хуторе внушало серьёзные опасения. Вышел спор. Даша уверяла, что не собирается их использовать, а только поносит недолго в сумке, но Митя не смягчился.

По-настоящему смертушка чуть не прищемила им хвост всего два раза. Первый — когда переправлялись через искусственное водохранилище на утлой лодчонке, обнаруженной в камышах. В ней оказались и прочные, хотя и небольшие, алюминиевые веселки. Этого озера не было на карте, закодированной в подсознании у Мити. Огромное, с берегами, цепляющимися за горизонт, оно, скорее всего, образовалось десять лет назад, когда миротворцы испытывали новейшие баллистические ракеты класса Зэд, кардинально изменяющие ландшафт. Акции, проводившиеся в рамках гуманитарной программы «Помоги себе сам», наделали много шуму в СМИ и в конце концов были запрещены специальным постановлением Евросоюза. Но цель была достигнута: сотни тысяч едоков, жители неперспективных регионов, превратились в труху, что заметно облегчило колонизацию.

В озере, по которому они плыли, под взмахами весел просверкивали ртутные прожилки. Вода не давала брызг, было такое ощущение, будто они скользят по вощёной поверхности. Размеренные толчки вёсел убаюкивали Митю. Зеркальная гладь, рыжая, как солньшко, голова Даши, медленно надвигающаяся зелёная стена леса — всё казалось обманным, хрупким, моргнёшь — и растает. И вот, когда до берега оставалось рукой подать, необозримое водяное стекло с треском раскололось, и из трещины метрах в десяти от борта лодки высунулась, всплыла огромная, словно лунный кратер, пасть, которой позавидовало бы чудовище Лох-Несс. Митя крепко зажмурил и открыл глаза, надеясь, что кошмар развеется, но это был, увы, не кошмар. Над оскаленной пастью, усеянной сотнями белых, длинных, как напильники, кривых зубов, сверкали маленькие глазки, заглянувшие Мите прямо в душу. Даша, увидев его изменившееся лицо, оглянулась, вскрикнула и как-то в одно мгновение ловко распласталась на днище. Ещё раз выглянула поверх борта и в растерянности пропищала:

— Митя, что это такое?!

Он не знал, но догадывался. Скорее всего, это не живое существо, а робот-чистильщик, оставленный для присмотра за водным плацдармом. Если так, то вопрос в том, как он запрограммирован. Вариантов только два: аннигиляция или выемка информации с временным усыплением биообъекта. Против механических чистильщиков защиты нет. Конечно, его можно расплавить кристаллическим огнемётом, но где его взять? Вдобавок Митя не был вполне уверен, что это робот, а не водоплавающий мутант. Ему удалось затормозить в трёх метрах от безразмерного зева, куда лодка уместилась бы целиком вместе с пассажирами. Из розовато-глянцевой, утыканной металлическими (?) зубьями пещеры ощутимо смердело.

— Замри! — приказал Митя и усилием воли вызвал в себе импульс отрешения. Этому нехитрому охотничьему приёму его обучил в лесном лагере Алик Петерсон. Точно так маскировались лесные хищники, сливаясь с природой, превращаясь в её неразличимый фрагмент. Биолокаторы не обманешь, но если это живое существо… Наступила пауза абсолютного штиля, лишь где-то далеко в лесу высвистывала одинокая горлица, жалуясь на свою судьбу. Постепенно у Мити возникло ощущение, что перед ним не робот и не мутант, а что-то третье, совершенно неизвестное. Красноватые глазки чудовища пронизывали насквозь, ощупывали, но одновременно казались незрячими. Так продолжалось целую вечность. Чудовище не делало попытки напасть, Митя пребывал в прострации, Даша тихонько поскуливала на дне лодки. Однако она первая разгадала смысл происходящего. Пяткой потёрлась о его ногу.

— Оно нас не тронет. Надо плыть.

— Почему ты так думаешь? По-твоему, кто это?

Они оба говорили почти не разжимая губ, слова глохли на дне лодки.

— После, Митя, после… Греби потихоньку-потихоньку…