На службе у старухи с косой

— Так меня звали очень давно. Тогда на дворе еще не было машин, а мой отец содержал огромное поместье. Я была избалована, наивна и слишком глупа, да и начала выходить в свет как только отпраздновала свои шестнадцать лет. Тогда за мной и стал ухаживать граф Ризби. Красивый, молодой, обходительный… любящий поиграть. Я была ставкой в споре, который затеяла компания молодых людей. Граф выиграл спор, а я — уничтожила свою репутацию. Ославила отца и разбила сердце родителям. Позор семьи. В то время все воспринималось слишком остро… Я приняла неправильное решение… мне было всего шестнадцать, хоть оправдать подобное невозможно…

Я изменила свою судьбу и была строго наказана за столь безрассудное отношение к жизни. И стала помощником Смерти. Не стоит повторять, чем именно пришлось заниматься, но и свой кодекс у меня тоже был. Всегда это оказывались убийцы, насильники, ублюдки…

Я прожила шесть жизней в чужих телах, в которых просыпалась всегда в шестнадцать. Чтоб хорошо исполнять такую работу от чувств лучше отрешиться, иначе можно сойти с ума и не получить прощения. Тело Лизы… это жизнь должна была стать последней. И впервые я хочу ее прожить. Впервые за все время со времен «Сабины» я смогла полюбить, довериться и открыться. И я пойму, если ты откажешься от такой как я.

Какое-то время Кирилл молчал, явно оценивая полученную информацию. И это время для Лизы показалось вечностью.

— Для меня ты всегда останешься Лизой. Женщиной, которая вскружила мне голову своим безразличием, заставляя ревновать и метаться в поисках ответов, которой не нужны мои деньги, а только я сам, которая мои интересы ставит выше своих собственных. Женщина, чье имя вызывает мурашки и желание, от поцелуев которой я забываю обо всем окружающем дурдоме. Ни одна женщина больше не будет мне так дорог, как стала ты. И никого больше я не захочу так сильно, как тебя. Ты отдала мне часть своей жизни в прямом смысле слова. И других доказательств твоей искренности мне не нужно. Все мы делаем ошибки, не мне осуждать. У тебя есть прошлое, как и у меня. И я не хочу, чтоб оно влияло на наше будущее.

Лиза в этот раз не отвечала, просто присела рядом и тихо заплакала…

Эпилог

Для Авдеевых следующий день был тяжелым. Естественно, никто из родителей Кирилла о происходящем не помнили, и как попали домой — тоже. Но врожденная вредность, а у кого и гордыня, не позволили им признаться в подобном даже друг другу. А посему, вопрос о провале в памяти даже не всплыл.

Зато всплыл конфликт интересов, когда Марина спустилась в коротких шортах в обнимку с Алексеем, счастливая до неприличия, как и ее спутник, заверяя родителей, что вчера ведь все уже обсудили, что еще-то нужно?! Хитрая лиса пользовалась любым преимуществом и разворачивала в свою пользу любую амнезию. И хотя за завтраком родители не стали устраивать скандал, но и своего не упустили, надавив на психику наедине немного позднее. Так что Кириллу на семейном совете даже пришлось выгораживать сестру и заступиться за Алексея, чего уж точно он никогда делать не собирался. А потому, просто изменил вектор ссор — объявил всем о предстоящей свадьбе с Лизой, что в этот момент, беседуя в соседней комнате с Алексеем, громко икнула.

Но больше всего окружающих удивило то, что произошло с Геннадием Мостовым — поголовная амнезия ударила и в его голову. Кто, когда, где и как… помнил он мало что с определенного момента, а именно до года, когда Ксесс занял тело Алексея. И хоть находился под стражей и предстоял ему суд, да только претендовал он теперь лишь на комнату для психически больных.

Самым сложным оказался для Лизы и Кирилла период, когда пришли результаты анализа ДНК и мальчик ожидаемо оказался сыном Авдеева-старшего. Потому что Андрей Иванович, услышав вердикт, явно в душе ждал иного результата, сел и за голову схватился. В его-то возрасте внуков нянчить, а не своих детей делать. Жаль, мужчина задумывался только об удовольствии, а не о последствиях. Еще Авдеев боялся сказать правду жене.

Тот день и разговор Лиза запомнила, наверное, на всю жизнь, потому что миг, когда Андрей Иванович замолчал, стал самым тяжелым. В эту минуту Кирилл терял веру в отца, а Авдеев-старший — в себя, потому что все еще не был уверен, как лучше поступить. Именно тогда Лиза и почувствовала весть спектр вкусовых качеств жизненных ситуаций, кислотой, разливающейся на языке.

Похоже, ждать того страшного решения, что мог вынести отец, Кирилл не стал, поднявшись и глядя Лизе в глаза, сообщил:

— Я его заберу. Жить будет с нами. Объявлю всем, что ребенок — мой, — выдохнул Кирилл, ожидая поддержки женщины, на что Лиза молча кивнула и осторожно улыбнулась.

А Кирилл выдохнул и, оформив документы, вместе с Лизой отправился забирать парнишку.