На службе у тирана. ТОМ 1

Я дёрнула за ручку — не помогло. Крутанулась в поисках служебного входа, однако, Василий, неверно истолковав моё телодвижение, завопил:

— ЭЭЭ! Я не сдамся без боя! — вспорхнул и начал аки дятел с голодухи интенсивно долбить клювом железную дверь, уцепившись лапами за ручки двери.

— Василий, твою мать! — начала я с силой оттягивать за крылья бешеного некормленного зверя, что железной хваткой держал оборону.

— АААААА! — заорал как резанный Голубь, — ОТКРОЙТЕ! УБИВАЮТ!

Двери распахиваются, мы с Василием делаем кувырок с переворотом, а на пороге в белоснежной форме с тесаком стоит больших размеров мощный повар. Тут мы с Василием заорали уже  вдвоем голосами кастрированного церковного хора.

— ААААА! — поддержал высокими нотками повар, а потом низким-низким баритоном, осматриваясь по сторонам шёпотом спросил, — Кого убивают?!

Гаснет свет. Занавес поднимается. Под лучи софитов выходит Он. Единственный Актёр непопулярной сельской группы. Василий начинает спектакль.

— О! — пернатый словно в балете начинает кружить на цыпочках, — Меня! — трагическая пауза, заманушный взгляд из-под пера, — Убивать! — на этих словах он падает навзничь, и продолжает, — Голод и жажда котлэт! — крылья птицы, словно в священном писании, со стуком падают наземь и добивают по задумке сценариста — зрителя.

На последнем птичьем пирэуте мои щёки загораются как сигнальные фонари на взлётной ведьминской полосе. Взлетаем! В перди анала-карнавала!

— Василий! — шикаю я на него, а после перевожу испуганный взгляд на повара, — эм, извините, мы, — начала я вставать и отряхивать форму, —  не кхм… не хотели таким образом врываться…

— Меня кормить бушь или не бушь? — всё ещё полулёжа спрашивает перевернувшийся на бок Василий, поигрывая голубиными надбровными дугами.

Повар посмотрел на меня - на обольстителя служащих общепита, опять на меня — на улыбочку ободранной птицы, опустил тесак, а потом:

— Я так и не понял, где драка, каво убивают?

Василий в ярости от непонимания концерта публикой, вспорхнул, близко-близко подлетел к Повару, сжал его лицо своими облезлыми крыльями, и, сверлящим насколько возможно взглядом, нацеленным в одну сторону, устрашающе проорал прямо в глаза:

— Не буди во мне звЕЕЕЕрЯЯЯЯ!! — а потом, потеревшись о щёку Повара, нежнее и заманчивее, —  Покорми меня, Глава Харчевни! — и хлопнул двумя ресничками.

— А, ну если Вам нужен шеф-повар, то его сейчас нет, — потер голову явно заточенный только под военную службу Повар, — приходите через два часа!

— Ну неть же! — Василий вцепился Повару за грудки, — Мне нужен ты и только ты!

— Зачем Вам я? — по-дебильному спросил Повар.

— Эм, извините, мы не с того начали, — попыталась я одной рукой оттянуть Василия от Повара, а второй по-мужски протянуть ладонь, чтобы поздороваться. Получилось не очень. Василий всё ещё был близок к носу “Главы Харчевни”, — меня зовут Иви Вивер, я новый Секретарь Генерала Армий — Драгфата Аурийского. Мне дан приказ принести два обеда их Высочеству.

— АА! Пооонл! — сказал Глава Харчевни, — возьмите там два подноса, их оставил шеф-повар перед уходом!

— Спасибо, — произнесла я, протискиваясь в двери, и стаскивая Василия от Повара.

— Ага, воон там на раздаче! — указал толстым пальцем работник пищблока.

Мы с Василием подходим к подносам и я чувствую, как мне на плечо начинает что-то капать. Поворачиваю голову и вижу безумные голубиные глаза, что узрели на подносах доселе запретное для общажных вечеров блюдо - котлеты. У меня заурчал живот.

— Извините, — обернулась я к Повару-детине, — а не найдётся ли у Вас что-нибудь для нас с питомцем? У нас не получилось позавтракать и пообедать из-за работы.

— Мы произвели зачистку перед ужином, шеф-повара нет и я не могу открыть кладовую с продуктами. Но вижу, — Повар повел головой, —  на дальнем столе, что я не успел убрать, остался огурец и корка хлеба. Вы можете их взять и перекусить до ужина. Больше ничем не могу помочь, - и Повар ушел в глубины столовой.

— Василий, не сметь! — повернула я голову к подносам и увидела клюв Василия в миллиметре от котлеты.

— ШШШШШ! — зашипел Василий, спускающийся в чертоги голубиных инстинктов с каждой минутой голодухи.

— Я дам тебе сейчас корочку хлеба, всё хорошо! — несусь к столу с забытыми изысками, быстро беру корку хлеба и пихаю Василию в клюв. Молчание в ответ.

Надо быстрее брать подносы и нести их Драгфату, не хватало нам еще один нагоняй получить! Хм… Как взять все вещи? Долго думать не пришлось, я чувствовала, как Василий был близок к нервному срыву: поэтому я посадила безумного поутихшего Василия с коркой хлеба себе на голову, свой огурец засунула в рот, и взяла два подноса с едой в каждую из рук. Да, во истину царский образ. Лишь бы никто не увидел.

Мы тихонько прокрались из столовой и неспеша, чтобы не разлить жидкости на подносе, начали движение в сторону штаба. Из меня получилсь крадучая потная мышь с сумасшедшим Голубем на голове. И да. Мне на ресницы медленно сыпались крошки.