На Смоленской тихо

    – Вы, Паша, – дворянин, и вместе с тем, как я узнал, э-э-э… умеете проникать в чужие квартиры. Мой папаша кое-что припрятал в старом доме. Так, пустячки. Ценные для семьи бумажки, записки. Помогите их добыть, и получите вознаграждение.

    Прохорова - бывшего офицера-деникинца и карателя – опознали на улице и арестовали. Но не его судьба волновала Пашку. Судьба тайника в доме купца волновала. Случай найти его представился: одни жильцы выехали, вторые не въехали. Придумав на случай назваться управдомом, Пашка вошел в пустую квартиру. Управдомом он назвался, а тайник найти не успел. А был уверен – ценности в нем не только семейные. Купцы не отличались сентиментальностью и вряд ли стали бы искать фотографии, письма и прочий вздор.

    Всю ночь не мог уснуть Пашка после своей неудачи. В комнате было душно, и Пашка вышел на улицу. Воробьи, истомившиеся за время пыльной бури, встретили оголтелым чириканьем. Утро было светлое, радостное, и только запыленные окна и листья напоминали о вче- рашней буре. Пашка, занятый своими мыслями, бесцельно бродил по улицам и не заметил, как очутился перед домом Климовых. Хлопнула дверь, и на улицу вышел Максим Максимович. Пашка подождал, когда он скроется за углом, подошел к двери и, чуть приоткрыв ее, прислушался. Наверху кто-то беззаботно напевал: «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…» На лестнице послышались легкие шаги, Пашка отскочил от двери и спрятался за угол флигеля. Вышла Екатерина Николаевна, невысокая, ладная, в светлой шелковой кофточке и серой юбке. Закрыв дверь на цепочку, она поправила темные волосы и прошла мимо Пашки.

    «А ты и в самом деле прекрасная маркиза, – подумал Пашка, – ну пой, что у тебя все хорошо, маркиза».

    Оглядев улицу, Пашка вошел в коридор, запер дверь на крючок и бегом поднялся по лестнице. Вот она, заветная дверь, за которой где-то спрятано Пашкино будущее счастье. Пашка потянул дверь, но ее крепко держали два замка – простой внутренний и английский. Инструментов открывать замки при Пашке не было, и он беспомощно оглянулся, не зная, что предпринять: видно, сказалась бессонная ночь. Вдруг он вздрогнул и насторожился. Ему показалось, что во дворе кто-то есть. Пашка выглянул в окно веранды. Никого… Вернулся в прихожую, еще раз осмотрел замки.

    В этом доме, на первом этаже, жила его давняя знакомая – Юлька-воровка. Юльки дома не оказалось. «Что, если она сегодня не придет?» – с беспокойством подумал он, зная, что если Юлька загуляла, то может не появиться дома несколько дней.

    Однако он сел во дворе на скамейку, твердо решив дождаться Юльку.

    

* * *

    

    Юлька совершала утренний обход базара. Иногда она останавливалась и копалась в овощах и фруктах. Покупатели подозрительно косились на нее, спешили отойти. Многие торговки уже знали Юльку-воровку и при ее приближении молча двигали к краю прилавка огурец, помидор, свеклу, картошку… Юлька принимала все, а торговки не хотели с ней связываться: она могла поднять скандал и надолго отпугнуть покупателей.

    Прохаживаясь между рядами, Юлька небрежно смахивала дары торговок в объемистый зембель. Юлька любила потолкаться в толпе покупателей, подразнить торговок, но зембель быстро затяжелел, и она вышла с базара. В своем дворе увидела Пашку. Это встревожило: он приходил только по делу. А уж она-то знала, какие у Пашки дела! Юлька попятилась, но Пашка уже приветливо помахал ей. Любезно раскланявшись, кивнул на зембель:

    – Ничего куш отхватила.

    – Пошел ты! – огрызнулась Юлька, стараясь прошмыгнуть в дверь.

    – У меня к вам разговор, Юлия Даниловна, – Пашка отвернул полу пиджака и показал бутылку.

    – Пойдем, Пашенька, пойдем, – засуетилась подобревшая Юлька.

    С того дня, как Пашка был здесь в последний раз, в комнате Юльки ничего не изменилось: старый сундук, топчан, на нем тряпье, прикрытое серым байковым одеялом, вместо подушки – стеганая фуфайка. Посреди комнаты – стол с неприбранной посудой.

    – У вас здесь уютно, Юлия Даниловна, – окинув беглым взглядом комнату, оценил Пашка. – Знаете, такой живописный беспорядок, как в мастерской художника, – продолжал он и, как бы между прочим, спросил: – У вас, кажется, новые соседи появились? Вы их видели?

    – Какие соседи? Первый раз слышу! – соврала Юлька, присматриваясь к Пашке и не понимая, куда делись его наглая самоуверенность и откровенное презрение, с которым он всегда относился к ней. «Что-то ты, Пашенька, очень вежливый сегодня. Видать, крепко я тебе нужна». Накрыв кое-как стол, спросила напрямую:

    – Зачем пришел?

    – Взбодритесь сначала, Юлия Даниловна. Они выпили вина, и Пашка стал объяснять:

    – Надо бы все-таки познакомиться с твоими новыми соседями. Одному наносить им визит неловко.

    – Стало быть, не с соседями, а с их квартирой. Знакомиться будешь ты, а мое дело смотреть, чтобы никто не помешал знакомству?

    Пашка зааплодировал:

    – Юлия Даниловна! Вы – гений!