На Смоленской тихо

    Василий Михайлович вынул из ящика пять шариков из пожелтевшей от времени слоновой кости, положил на ладонь, подмигнул ребятам и стал один за другим бросать их в рот. Потом достал из ящика коробку, сунул в рот папиросу, чиркнув спичкой, очертил в воздухе круг и прикурил. Папироса вспыхнула, рассыпая искры, как бенгальский огонь, и исчезла в клубах пламени. Василий Михайлович схватился за голову, испуганно вращая глазами. Ребята видели, что он хочет что-то сказать, но пламя, вырывающееся изо рта, мешало ему. Наконец он догадался, что нужно сделать, и прикрыл рот ладонью. Огонь потух. Василий Михайлович поперхнулся, закашлялся, удивленный чем-то, сунул палец за щеку и стал вытягивать оттуда разноцветную ленту. Она ложилась кольцами у его ног, и казалось, что ей не будет конца. Но когда лента кончилась, он облегченно вздохнул:

    – Вот «заколдованный домик», хоть не заходи сюда: всегда что-нибудь случится.

    – А где шарики? – спросил Мишка.

    – Какие шарики? Ах, эти, которые я проглотил! Сейчас поищем… – Василий Михайлович ощупал себя и, огорченно вздохнув, развел руками: – Нет, – потом замер, к чему-то прислушиваясь, и вдруг схватил себя за ухо. – Ага, голубчик, попался! – вынул из уха шарик и тут же – второй. – Теперь посмотрим здесь, – он ощупал второе ухо. – Вот они где, голубчики, – он вынул еще два шарика, положил на ладонь и показал ребятам. – Все?

    – Еще один! – хором закричали они.

    – У меня больше нет, – развел руками Василий Михайлович. Но тут же к чему-то прислушался, оставил одну ладонь раскрытой. Шарик упал в нее вроде бы с потолка.

    – Теперь все, – он показал пять шариков и стал ими жонглировать. Они перелетали из одной руки в другую с такой быстротой, что ребята едва успевали следить за ними. Василий Михайлович сделал неловкое движение, шарики упали на пол и, подпрыгивая, раскатились в разные стороны. Ребята бросились искать шарики. Они заглядывали за ящики, излазили на коленках весь пол, но шарики куда-то бесследно исчезли. Василий Михайлович сел на ящик и с улыбкой наблюдал за поисками.

    – Дядя Вася, вы опять обманываете? – не выдержал наконец Димка.

    – Я? – удивился

    Василий Михайлович и встал с ящика. – Хорошо, я сейчас сам посмотрю. – Он поднес к губам сложенные вместе ладони, пошептал что-то в них, потом вскрикнув: – Ал-ап! – взмахнул руками, будто что-то ловил в воздухе.

    Ребята как завороженные смотрели на него. Василий Михайлович разжал кулаки, на каждой ладони лежало по шарику.

    – Теперь поищем остальные, – он подошел к Мишке, сунул руку к нему в карман, вынул шарик и укоризненно покачал головой. Мишка покраснел, а Василий Михайлович уже схватил за ухо Ваську.

    – Ты чего пятишься? Иди-ка сюда, дружок.

    – Я не брал, – Васька завертелся вьюном, пытаясь вырваться.

    – А это что? – Василий Михайлович вынул у него из кармана шарик и показал Мишке и Димке.

    – Честное слово, это не я, – стал оправдываться тот.

    – Хорошо, мальчик, на первый раз мы тебе поверим. А где же последний шарик? Кто его спрятал? – Василий Михайлович повернулся к Димке.

    – Видите, у меня даже карманов нет, – Димка похлопал себя по бокам. Он был в трусах и в майке, приготовленный к стирке костюм лежал на ящике. Василий Михайлович пристально посмотрел на костюм, попятился.

    – Восток здесь, – прошептал он и, повернувшись лицом на восток, поднял руки. Постояв так несколько мгновений, он сложил ладони, как мусульманин во время молитвы, и устремил застывший, немигающий взгляд в одну точку. Потом веки его опустились, и он продолжал стоять в той же позе, не подавая признаков жизни. Вдруг ноздри его тонкого носа затрепетали, с шумом втягивая воздух, будто к чему-то принюхиваясь. Вытянув перед собой руки, он шагнул к ящику, взял костюм, тут же отбросил его, вскрикнул:

    – Тень Калиостро!

    Его лицо побледнело и скривилось в пугающей улыбке, темные глаза вспыхнули почти дьявольским пламенем, движения стали резкими. Пробежав по комнате, он сорвал со стены пистолет, отбросил крышку ящика, отыскал черную шкатулку, вынул из нее патрон, пошептал над ним и зарядил пистолет. Крикнув что-то непонятное, выстрелил. Комната наполнилась едким дымом. Василий Михайлович отбросил пистолет и схватил костюм.

    – Вот! – он показал шарик и устало опустился на ящик. Его лоб покрылся крупными каплями пота, а плечи обвисли, как после тяжелой работы.

    Димка свернул костюм, сунул под мышку и спросил:

    – Дядя Вася, чего вы так испугались, когда сказали про этого…

    – Тише! – Василий Михайлович предостерегающе поднял руку и прошептал: – Здесь об этом говорить нельзя.

    – Папа Вася, берегись! – тонким, пронзительным голосом крикнул Пьеро.

    Ребята оглянулись…Им показалось, что в затененном углу что-то шевелится, и они, не сговариваясь, бросились за дверь. Во дворе ярко светило солнце. Соседский пес лаял за забором. Кошка, свернувшись калачиком, лежала в тени дома. На крыльце стояла Полина Ивановна. Вокруг все было обыденным, привычным, и страх прошел. Полина Ивановна увидела Димку.

    – Димочка! Хорошо, что зашел. А то я никак не соберусь к вам.