На соискание счастья

Забавно было то, что Таша до сих пор считала, что та карамельная роза была самой вкусной сладостью на свете, мечтала когда-нибудь попробовать ее, но никогда и нигде она не видела больше такого чуда.

Так вот что твердила Лялька про третью сторону. Пример просто классический. Поссорить для своей выгоды хороших людей. И совершенно безнаказанно.

Вот сволочь! — подумала Таша то ли про Милу, то ли про Юлю.

Глава XXIX

Ляля читала сказки вслух, а Таша лежала, упершись коленками в стенку, и громко вздыхала. Вздыхалось как-то само собой. И это было единственное, на что сейчас оказалось способным ее тело, — лежать и вздыхать.

— Ну все. Даю тебе еще пять минут. А потом за ноги с кровати.

— Не трогай. Я буду кусаться.

Ляля оценила ситуацию и поняла, что пока рано переходить к решительным действиям. Ладно. Для начала восстановим аппетит.

Через час она вернулась со своей фирменной запеканкой, с изюмом и курагой, заваренной на сливках.

— Ты не хочешь? Не ешь. Просто понюхай, — и Ляля подставила под Ташин замусоленный многочисленными сморканиями нос золотистый кусочек.

— Нет. Уйди.

Еще через полчаса, доедая очередную порцию Лялькиного шедевра, Таша уже могла говорить.

— Как он мог поверить? — на Ташиных нижних ресницах повисли тяжелые капли.

— Опять двадцать пять! Ну как? А с тобой такого не бывало? Это же не так просто — распознать третью сторону. — Ляля обошла диван и протянула руку за тарелкой.

— Хватит для первого раза. Ты сколько дней не ела?

— А что такое третья сторона? Расскажи еще, — вытерла слезы Таша.

— Это… Ну, в данном случае Юля. А вообще, чтобы было понятней, типичный пример — сватья баба Бабариха. Стравить хороших людей, чтобы разъединить их, ослабить и провернуть свои делишки против одного, используя другого, получив выгоду и оставшись в тени.

Таша замотала головой, будто пытаясь освоить такое длинное предложение.

— Но Бабариху в конце концов наказали.

Ляля присела в уголок дивана, поглубже затолкнула плед под Ташины ноги.

— Да. Но это сказка. А в жизни люди не замечают, что над их отношениями кто-то «потрудился». Или замечает кто-то один. Но ведь к тому моменту, когда он заметил третью сторону, эта самая сторона уже рассорила всех между собой. И теперь, чтобы наказать эту гадину, надо всем сначала помириться, а потом уже они смогут вывести ее на чистую воду. В том-то и состоит искусство этих тварей. Понимаешь?

— Теперь да. Значит, Кирилл не так уж и виноват? — Таша с надеждой заглянула в Лялькины глаза, ставшие вдруг почему-то жесткими. Ляля как будто посмотрела на что-то давно забытое, но еще причиняющее сильную боль, если ненароком прикоснуться.

— Виноват. Виноват, моя хорошая. Над своей душой надо трудиться. Неустанно. Чтобы живая была. Тогда и доверять будешь тому, кто любит, а не всякому отребью.

Когда Лялька заснула, свернувшись калачиком в Ташиных ногах, девушка выскользнула из-под пледа, накрыла им Ляльку и, как была в растянутой футболке и домашних шортах, вышла на улицу. Подставив себя майскому солнцу, села на качели. Таша думала о том, что за давняя история, которая не дает покоя Ляле. И еще о том, что Кирилл, конечно, виноват, но ведь Юля и ее так искусно втравила в эту историю, что Таша и «мяу» сказать не успела. Покачавшись немного, Таша решила пройтись по улице. Совсем чуть-чуть. В крайнем случае можно не выходить, а так, постоять в арке и поглазеть на людей.

Глава XXX

Таша выскочила из арки, стараясь не упустить Антонио из виду. Ну конечно, этого просто не может быть. Дважды столкнуться в Москве с человеком, которого не должно быть в Москве. Хотелось хлопнуть себя по щеке, но что это изменит?

Вот он идет, торопится, разговаривая по телефону.

— Вот так встреча! Следишь за кем-то? — кто-то больно вцепился в Ташину руку и развернул так, что она потеряла возможность видеть Антонио.

— Юля… Почему ты не отвечала на мои звонки?

— Надо было, и не отвечала, — откровенно грубо ответила девушка. — Мне с тобой говорить не о чем. Кстати, не хочешь вернуть денежки за свою поездку?

— Я верну. Обязательно. Я уже собираю.

— Ну-ну. Судя по твоему прикиду, за десять лет соберешь. Ладно, мне деньги нужны. Так что даю тебе неделю. Потом неприятностей не оберешься. Друзья есть?

— Да. — Таша ошарашено смотрела на стальной блеск, появившийся в голубых Юлиных глазах.

— Вот и одолжи. Через неделю жду CMC. А сейчас, — Юля оглянулась по сторонам, — чтоб ты с этой улицы испарилась. Да, и прекрати доставать моего брата. Забудь, как его зовут.

Она подтолкнула Ташу, и та, совершенно раздавленная таким натиском, а самое главное, наглостью Юли, поплелась домой, не оглядываясь. То, что только что произошло, не укладывалось в голове, ну никак.

Придя домой, Таша повалилась на кровать лицом вниз и надела на голову подушку.

Да что же это такое? «Поела бесплатного сырка в мышеловке», — услужливо подсказал довольно противный, хоть и внутренний голос. Что происходит? И что с этим делать?