На стальном ветру

Они были на кухне. Ной неохотно проводил ее домой, оставив детей в клинике, сбитых с толку и скучающих, в то время как их родители отправились решать свое будущее наедине. Это было не то счастливое пробуждение, которого они все с нетерпением ждали. Ной сидел напротив нее за столом, как гость, чувствующий себя неуютно в доме. Он даже не закрыл за ними дверь.

- Это была наша проблема, - сказала она, ее руки были на полпути к его рукам на столешнице, но не соприкасались. Расстояние между ними казалось галактическим. - Но ты не смог помочь мне с новостями из дома. Я должна была бодрствовать, когда она возникла - я не хотела оставлять ее до конца нашей спячки.

- Чего ты всерьез надеялась достичь всего за несколько дней?

- Я не знаю. Может быть, привести в движение какие-нибудь механизмы, чтобы убедиться, что к настоящему времени мы находимся в лучшем положении.

- Через несколько дней.

- Я знаю, это было не очень реалистично. Но после того, как я услышала новости, я не смогла вернуться в хранилища.

- Бодрствовать было важнее, чем сдержать обещание, данное собственной семье?

- И что, по-твоему, я должна на это ответить?

- Говори честно.

- Тогда ладно. Да. Оставаться бодрствующей было важнее. Я люблю тебя и детей больше всего на свете - ты ведь знаешь это, не так ли? Но только по этой причине я должна была действовать. Я не могла любить тебя и отступить, как только поняла, что грядет что-то, что причинит боль тебе, причинит боль Ндеге и Мпоси. Вот что такое любовь - самопожертвование. Жертвуя всем, нашим браком, если это необходимо, из любви к тебе. Разве ты этого не видишь?

- А как насчет доверия? Однажды ты доверилась мне, помнишь? Я видел танторов.

- Пожалуйста, - сказала она.

- Не волнуйся. Я сохраню твой секрет - я держу свои обещания.

Она посмотрела вниз. Ее пальцы казались ей неправильными, как будто в какой-то момент их хирургическим путем заменили на пальцы гораздо более пожилой женщины.

- Я расскажу тебе в точности, что произошло. Новости из дома были плохими, Ной, невообразимо плохими. Для выживания всего каравана было крайне важно, чтобы мы сосредоточили наши усилия на проблеме замедления. После смерти Утоми - он погиб в результате несчастного случая до того, как я очнулась, - и устранения Су-Чун с дороги у меня появился шанс повлиять на изменение политики. Но это невозможно было сделать за одну ночь. Даже тогда я мыслила только в терминах лет. Два, три... самое большее пять. Я никогда не собиралась становиться председателем. Одно привело к другому, и... это просто случилось.

- И что же теперь происходит? - сказал Ной совершенно рассудительным, но холодным тоном. - У меня такое чувство, будто я разговариваю не с женщиной, на которой женился, а просто с какой-то ее дальней политически амбициозной знакомой. Председатель Экинья, ради бога!

- Я приходила в хранилища, чтобы увидеть тебя, снова и снова, мечтая о том дне, когда ты сможешь присоединиться ко мне. Проверь записи в клинике, если ты думаешь, что я лгу.

- Если бы это было так важно, ты бы присоединилась к нам. - Ной сделал паузу. - Я действительно проверил записи в клинике. До того дня, когда мы должны были проснуться, ты не появлялась почти три года.

- Нет, - решительно сказала она. - В их бухгалтерии допущена ошибка. Это никогда не было так долго.

- За восемнадцать месяцев до этого, за год до этого. Интервалы становились все длиннее. Вначале ты приезжала сюда каждые несколько месяцев. Но это продолжалось недолго.

- Мне жаль, - сказала она. -- Я никогда не имела в виду...

- Я тоже, - сказал Ной. - Искренне сожалею. Тебе следовало довериться мне. Все было бы в порядке.

Он собрался уходить. - Пожалуйста, - сказала она.

- Я устрою так, чтобы Мпоси и Ндеге встретились с тобой - им будет довольно трудно все это переварить.

Неужели он хотел утаить от нее детей? Если бы она облекла эту возможность в слова, превратила бы она это в неизбежность?

- Не вини меня, - сказала Чику с категорическим смирением, понимая, что ничто из того, что она сейчас скажет, не будет засчитано в ее пользу. - Я всегда делала только то, что должно было быть сделано.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Время проглотило само себя, как змея. Внезапно до готовности "Ледокола" остались не годы и не месяцы, а недели. Сгорая от нетерпения, Чику посещала камеру швартовки так часто, как позволяла ее административная нагрузка. Пока спускаемый аппарат готовился к экспедиции, он был покрыт плотным слоем строительных лесов и герметичных опорных конструкций. Теперь большая часть этого была демонтирована или убрана в сторону, и лишь горстка техников в вакуумных костюмах все еще работала над окончательными деталями. Спускаемый аппарат длиной триста метров был выпотрошен и набит огромными топливными баками, что придавало чистым линиям корабля раздутый вид, словно его ужалили пчелы. Даже работающий на пост-чибесовской физике двигатель нуждался в топливе, и в большом количестве.