На стальном ветру

- Убью вас, если придется. Или, во всяком случае, попытаюсь. Да, я способна на это, и на этом корабле есть инструменты, которые я могла бы использовать. Это было бы нетрудно, особенно так далеко от власти. Но я бы действительно предпочла этого не делать. Вы мне нравитесь, и думаю, что в будущем вы будете нам очень полезны, так что, пожалуйста, пожалуйста, не вынуждайте меня. Гонити и Гочан будут так же сбиты с толку и напуганы, как и вы, но они нужны нам на нашей стороне так же сильно, как и вы нужны нам. Да, я лгала, но всегда только в интересах каравана. Вы заботитесь о своих людях, доктор Эйзиба?

- Конечно, забочусь.

- Как и я. Страстно. Пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что нет ничего более важного для дальнейшего благополучия наших граждан, чем успех этой миссии. Нам нужно спасать миры, доктор Эйзиба.

- Это звучит... неотразимо, - согласился врач.

- Это все, что у нас есть, - сказал Травертин. - Вы могли бы уговорить Намбозе и Гочана отнять этот корабль у нас с Чику, но знаете что? Вы все равно окажетесь в точно таком же беспорядке, в каком находитесь сейчас, - только у вас будет на два мозга и тела меньше, чем нужно для решения проблемы. Нам нужно, чтобы у каждого из нас была надежда на адский шанс справиться с тем, что грядет.

- Давайте разбудим их, - сказала Чику.

Эйзиба сказал: - Я могу это сделать. Нам всем не обязательно быть здесь.

- Оставить вас наедине с Намбозе и Гочаном? - скептически спросил Травертин.

- Если вы мне доверяете, то да. Я даю вам слово, что я очень честно изложу им нашу позицию. Я объясню, что им солгали, но что сейчас ваше убийство не увеличит их шансов на выживание. - Он пожал плечами. - Это зависит от вас. Если вы не доверяете мне сейчас, то будете вечно оглядываться через плечо.

- Вы правы, - сказала Чику, тяжело вздохнув. - Это либо полное доверие, либо вообще ничего. Разбудите их и сообщите хорошие новости. - Но после паузы она сказала: - Я все еще должна объясниться с ними с глазу на глаз.

- Идите и займитесь своей работой. Я позвоню вам, когда проинформирую Намбозе и Гочана. - Чику открыла рот, чтобы заговорить, но он поднял палец, призывая к молчанию. - Мне совсем не нравится эта ситуация. Я бы предпочел не находиться здесь и не буду притворяться, что не испытываю обиды по поводу того, как мной манипулировали. Но я еще и врач, и я обязан заботиться обо всех вас. Я верю, что способен отбросить свои личные чувства в сторону и выполнять свою работу.

Чику кивнула. Дальнейшие разговоры были излишни. Она поняла, что сделала правильный выбор в пользу этого мужчины. Его способность прямо говорить о своем негодовании, а не притворяться, что его на самом деле нет, заставляла ее чувствовать себя более комфортно. Она была уверена, что он сделает так, как обещал.

- У меня есть идея, - сказал Травертин.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Рано или поздно это пришло бы в голову Чику. Сообщения с "Занзибара", несомненно, продолжались до какого-то момента их путешествия. Возможно, прошло всего несколько дней после отлета, а может быть, прошли годы. Но что было несомненно, так это то, что все входящие передачи были бы буферизованы и сохранены в памяти "Ледокола" до того момента, когда передачи прекратились.

На то, чтобы найти их, не потребовалось много времени. Они располагались в хронологическом порядке, начиная с момента отправления. В течение нескольких месяцев передачи были непрерывными - непрерывная исходящая линия связи, соединяющая "Ледокол" с его материнским судном. Этот поток состоял не только из сигналов, имеющих непосредственное отношение к посадочному модулю, но и из полного потока новостных лент корабля, а также тех, которые он передавал из других частей каравана, включая обновления с Земли и Солнечной системы. Однако позже передачи перестали быть непрерывными, и объем данных резко сократился. Могли пройти недели без сигнала, затем следовали две или три передачи подряд. Потом еще несколько недель молчания. Иногда неделями, а то и месяцами. Даже дольше, поскольку Чику перескочила вперед по временным меткам. Она еще не начала вчитываться в подробное содержание ни одного из сообщений. Но она уже могла сказать, что многие из них были помечены как происходящие от Ноя.

Со временем это изменилось.

Ее первым порывом было перейти к последней передаче, которая появилась более двух лет назад, но она устояла и вернулась к началу. Ранние передачи были достаточно богаты данными, чтобы обеспечить полное погружение в чинг. Она вернулась на "Занзибар", прогулялась по его паркам и аллеям, чтобы все увидеть своими глазами. Она осторожно расспрашивала своих сограждан, и хотя ее общение было всего лишь лучшими предположениями чинг-связи относительно того, как подобные встречи могли бы разыграться в реальном времени, этих встреч было более чем достаточно, чтобы дать ей представление об атмосфере на борту голокорабля.