На Старой площади

Эта была первая социал-демократическая партия, с которой у КПСС наладились рабочие связи. Перед Второй мировой войной финская социал-демократическая партия была настроена резко антисоветски, а её многолетний лидер и премьер-министр страны Вяйнё Таннер был одним из ярых сторонников вовлечения Финляндии в войну на стороне фашисткой Германии. После войны он был осужден как военный преступник, но отсидел менее трёх лет, вернувшись в 1957 году на пост председателя СДПФ. С середины 1950-х годов его влияние ослабло, к руководству партии пришли новые люди, которые из прагматических или идейных соображений пошли на дружественные контакты с КПСС. Для нас это был важный прорыв, окно в прежде закрытую для нас часть западной политической элиты.

Наш семинар в декабре 1980 года был фактически сверкой часов по главным политическим и экономическим аспектам международной обстановки. Только за год до того советские войска вошли в Афганистан, атмосфера в мире накалилась, и финские коллеги хотели знать, чего дальше от нас ожидать.

Меня поразил удивительно спокойный тон диалога. В оценке текущей ситуации у нас не было серьезных расхождений, несмотря на крайнюю остроту обсуждаемых проблем. Финны отнюдь не поддерживали наше вторжение в Афганистан, но исходили из него, как из совершившегося факта, негативные последствия которого надо было как-то сводить к минимуму. Не нравилось им и начавшееся развертывание ядерных ракет СС-20, но они признавали, что в связи с решением НАТО разместить в Европе свои «Першинги» у Советского Союза другого выбора не было. Напирали они на необходимость поиска компромисса с Вашингтоном и приветствовали начавшиеся в Женеве переговоры по этому вопросу.

Сравнивая потом этот семинар с венгерским, я отметил, что в отличие от венгров финны не требовали от нас смены позиций и вовсе не питали иллюзий относительно поворота к лучшему в политике Вашингтона. Это была спокойная, прагматическая беседа, не затемнённая идеологией. Мы прекрасно понимали, что финны доведут наш настрой до своих коллег в других западных странах, но нисколько не возражали против этого. Именно во взаимном зондаже и был смысл такой встречи.

В сентябре 1982 года мы с женой отдыхали в Доме творчества Литфонда в Пицунде, когда неожиданно пришел срочный вызов из Москвы. Помню, что погода вокруг столицы стояла на грани нелётной, и наш самолет долго кружил, прежде чем приземлился во Внуково. Прибыв на работу, я узнал, что предстояло на следующий день лететь в Бонн на встречу с делегацией социал-демократической партии Германии. Нашу делегацию возглавлял первый заместитель заведующего отделом внешнеполитической пропаганды ЦК Валентин Михайлович Фалин.

Это был один из крупных советских специалистов по Германии, прошедший долгую школу дипломатической работы в МИДе и зарубежных посольствах. Почти восемь лет — с 1971 по 1978 год — он прослужил советским послом в ФРГ, был там очень активен, имел кучу контактов и пользовался среди немцев большой известностью.

В то время центральным вопросом международной политики по-прежнему было предстоявшее размещение американских ракет средней дальности в Европе, намеченное на декабрь 1984 года. До этого момента оставалось более года, и СССР делал все возможное, чтобы поднять западноевропейскую общественность на кампанию протеста. В Англии и Голландии, где готовились базы для «Першингов», шли бурные демонстрации. Было важно, чтобы в ФРГ и соседних странах люди присоединились к этим протестам. Это, конечно, в немалой степени зависело от позиции западногерманских социал-демократов. Тем более что тогда они стояли у власти.

Однако отношения КПСС с этой партией были непростыми. Председателем СДПГ был Вилли Брандт, который издавна симпатизировал нашей стране и, как федеральный канцлер, в начале 1970-х годах много сделал для улучшения взаимных отношений, в частности для урегулирования берлинской проблемы. Но после того, как в числе его помощников был обнаружен агент разведки ГДР (Гюнтер Гийом), Брандт был вынужден уйти из правительства. Канцлером же стал Гельмут Шмидт, представитель правого и более проамерикански настроенного крыла партии. Брандт, как председатель партии, часто бывал в Москве и встречался с Л.И. Брежневым, а Шмидт чаще бывал в Вашингтоне, и в Москву приезжал только по официальной государственной линии. Но Брандт оставался также председателем Социнтерна и сохранял большой авторитет в европейских столицах.