На старт, ведьмы!

— Плохая энергетика? — спросила Анютка, обмахивая мое лицо мокрой стодолларовой купюрой. В узком пространстве машины она не могла сообразить ничего лучшего.

— Нет, — с трудом ответила я. — Очень мягкая и теплая. Такую вещь не хочется выпускать из рук.

— Ну так и не выпускай, — решила Ольга. — Сама отдашь ее деду. Или бабке. Нет, деду. Он же хотел подарить ее жене, я тебя правильно поняла?

Я кивнула и улыбнулась. Ощущения у меня были самые приятные. Если то, что я ощутила от броши, было правдой, то Татьяне можно было позавидовать. Редкую женщину так любили. Хотя почему любили? Еще любят, Арсюша ее ищет.

— Оля, деньги почти высохли, — объявила Анька. — Ищем ближайший обменник и идем ужинать. Иначе не только Маринка в обморок грохнется.

И в подтверждение ее слов у меня в животе громко заурчало. Ну вот, я думала, что грохнусь в обморок от чувств, а оказалось, что я лишь не ела с утра. Проза жизни…

— Мы в состоянии заплатить за девушек, — в один голос заявили оба Дмитрия.

Оля скривилась. Не то чтобы она была феминисткой, просто ей не нравился ни один из Дмитриев. Меня качали в разные стороны чувства гордости, неполноценности и бог знает чего еще, но все это было одновременно, и я была солидарна с Олей. Анька была не прочь отведать халявной еды, но ее тоже терзали сомнения относительно личности Дмитрия-второго. К тому же она прикинула, что сто баксов на скромный ужин на нас троих вполне хватит, значит, можно диктовать свои условия.

— У нас есть деньги, — гордо сказала Анька. — И сегодня платим мы.

— Какие вы сегодня независимые! — фыркнул Дмитрий-первый и наконец-то тронул машину с места. — А деньги за брошь надо все же вернуть. У кого ты ее украла? — спросил он у Оли.

— А ты вернись в отделение, — ехидно посоветовала она ему. — Его там сейчас как раз за незаконную торговлю антиквариатом и мелкое воровство трясут. Ну или крупное воровство, смотря что найдут у него в квартире.

Дмитрий-первый был вынужден замолчать. Что делать в таких ситуациях, он не знал. И тут из небольшого скверика с визгом выскочили две женщины и едва не рухнули нам под колеса. Чудом справившись с управлением, Дмитрий-первый вспомнил всех чертей, назвал всех кикимор поименно, но наезда на женщин удалось избежать.

— Опять Сенька появился, что ли? — пробурчал он.

— Семен Груздев, призрак-маньяк? — оживился Дмитрий-второй. — Слышал, слышал, но вот узреть не удавалось.

С заднего сиденья на них уставились три пары донельзя заинтригованных глаз. Дмитрий-первый что-то пробурчал про сказки и слишком уж нервных женщин, но вот Дмитрий-второй охотно просветил нас о предании о местном призраке. Семен Груздев, годы жизни которого были неизвестны, появился в виде призрака в Петербурге лет сто назад. Обосновался вот в этом скверике и время от времени нападал на проходящих мимо женщин, чем пугал их до полусмерти. Ходила легенда, что Семен появился тут, разыскивая свою невесту, поэтому и интересовался исключительно женщинами. К мужчинам он был равнодушен, и, соответственно, они его не видели. Какая уж из его жертв выяснила, что он именно Семен и именно Груздев, история умалчивает, но имя так и осталось за призраком. И время от времени в этом сквере в сумерках появляется жуткое привидение, которое подплывает к женщинам, заглядывает им в лица и пытается узнать в них свою невесту.

— Дурдом! — резюмировала Ольга. — И все мужики козлы! Пошли, девчонки!

Вздохнув, мы начали выходить из машины. Деваться было некуда, этого призрака надо проверить. Раз непонятно, откуда имечко Семен, то вполне мог быть и Елисей. А что все жертвы описывали его как безглазого урода, так нам никто и не говорил, что прадед был красавцем. То, что я разглядела в сознании Татьяны в покинутом обиталище фей, еще ничего не значило. Мало ли каким он представлялся ей в фантазиях. И вообще, может, прабабка его не за кудри полюбила. Да еще на войне добавили. В общем, надо было смотреть.

— Куда?! — рявкнул Дмитрий-первый.

— Деда смотреть, — ответила я и шикарно хлопнула дверцей. Так, чисто из вредности.

— Пошли, тезка, — хлопнул его по плечу Дмитрий-второй. — Видишь же, они танком прут, таких не остановишь.

Сквер был запущенным и темным. Ну, учитывая, что хотя белые ночи и считаются условно светлыми, на самом деле сумерки были вполне приличными. И три лавочки, довольно новые, просматривались с трудом. Не сказать, что было совсем уж мрачно, но какой-нибудь эксгибиционист тут мог вполне найти себе прикрытие.