На стороне мертвецов

— Тетушшшшка! — прошипел Митя, стараясь аккуратно и незаметно вернуть выскочивший в ладонь нож обратно в перевязь. Наконец нож скользнул на место, и Митя задумчиво поглядел на вцепившиеся в кожаный рукав плаща сухонькие пальчики. — Вы тихо кричите, тетушка. Не всем любопытствующим слышно, как сестрица начальника губернского Департамента полиции закатывает публичный скандал. Посредине улицы. На глазах у соседей.

Пальцы еще мгновение подержались за темную кожу… и медленно разжались. Тетушка стрельнула глазами туда-сюда и невольно оправила строгий белый воротничок с острыми, как шилья, кончиками.

— Дмитрий, я требую, чтобы ты вернулся в дом! — проводя ладонями по и без того отлично выглаженной юбке, процедила она.

— Я услышал ваше требование, дорогая родственница! — почтительно ответствовал Митя… и полез в седло. В изящную игру «твои слова ничто для меня» он тоже умел играть. Получше тетушки.

— Дмит…! Дмитрий! — резко понизила голос она. — Ты хочешь разгневать отца?

— Думаете, его разгневает, что я уберег его от позора? Накликанного родной сестрой… и продолжаете ведь накликивать…

Тетушка снова нервно огляделась — головы любопытных уже совершенно откровенно торчали из всех окрестных окон.

— Ты хочешь его… расстроить?

— Полагаю, гораздо больше отец… расстроится, узнав о вашей крайней нелюбезности с его хирдманном.

— Я ничего не знаю ни о каких хирдманнах!

«Так учитесь! — хотелось закричать Мите. — А то ведь так необразованной провинциалкой и помрете! Может даже — прямо сейчас!»

Буйное биение крови толкалось в виски и казалось, кто-то тихонько шептал на ухо какое мягкое, податливое у тетушки горло…

Тетушка. Дама. Родственница, как-никак… Была б она мужчиной… Вот Ингваром, например… Увы. Митя на миг прикрыл глаза.

— Где ваш Антипка, тетушка? — устало сказал он. — Пусть откроет ворота.

— Ты… остаешься? — дрогнула голосом тетушка.

— Мы остаемся. — криво улыбнулся Митя. — Заведем автоматоны… вы ведь для этого выскочили за нами, верно? Чтоб помочь?

Он не знал, ради чего тетушка затеяла весь этот балаган, но… когда дама, наконец, понимает, что творит глупости, надо дать ей возможность отступить… и надеяться, что она не окажется вовсе уж упрямой дурой!

Тетушка поглядела на него. На любопытных. На Штольцев… Подумала… и кивнула. Митя едва заметно выдохнул:

— Спасибо, не беспокойтесь, мы сами. А вы пока приготовите комнаты для господ Штольцев.

— Конечно… прошу вас, любезнейшие…

— Уважаемые Свенельд Карлович и… — Митя еще раз вздохнул. — …Ингвар Карлович!

Тетушка пожевала губами, явно сомневаясь, признавать ли Штольцев уважаемыми, наконец выдавила:

— Очень рада… прошу прощение за недоразумение… Одинокая женщина… с ребенком… Естественное опасение… — и ретировалась в дом.

— Ребенок — это вы? — буркнул Ингвар.

— Ребенок — моя кузина Ниночка. — с достоинством сообщил Митя. — Прелестное дитя.

Кто знает, может даже и правда. Хотя сомнительно.

Свой автоматон Митя завел в пахнущий сеном и деревом денник — если убрать отсюда поилку и подлатать крышу, сойдет. Паротелегу оставили прямиком во дворе. Через внутреннюю дверь Митя вошел в дом — тут царила суета, горничная едва не врезалась в него, снова поглядела с ужасом, и помчалась дальше, даже книксен не сделав. Митя передернул плечами и неспешно, по-хозяйски, (во всяком случае, он надеялся, что так, а не волоча ноги от усталости) поднялся на второй этаж, к спальням. Крохотная частичка измотанного разума попыталась оценить бледно-зеленые штофные обои и деревянные панели до середины высоты стены, но почти сразу сдалась — нет сил. Зато невысокую дверцу в торце коридора он заметил сразу же и… да, это была она!

Небольшое помещение с крохотным оконцем под лепным потолком было отделано розоватым мрамором. В углу, на массивных львиных лапах покоилась изрядной глубины белоснежная фарфоровая купель, а за плотной расписной ширмой прятался стульчак. И… к нему вела блестящая медная труба! Митя зачарованно уставился на ее элегантные извивы. Неужто ж water-closet? Не-ет, он не станет дожидаться, пока ванну наполнит прислуга! Он шагнул к дверям — запереться и поскорее изучить это невероятное чудо технической мысли…

— Моя маменька все равно тебя выживет отсюда, противный кузен Митька! — донесся злой девчоночий крик.

Ошарашенный Митя выглянул наружу.

Широко расставив крепенькие ножки в домашних туфельках с бантиками и крепко стиснув кулачки, посреди полутемного коридорчика стояла пухленькая девочка лет семи. Клетчатое платьице морщило под широким шелковым пояском, точно шили его с запасом на вырост, короткие толстые косицы торчали кверху, как рожки, и этими рожками она целилась в застывшего напротив Ингвара.

— Ниночка? — изумленно приподнял брови Митя.

Девочка медленно обернулась, перенацелив косички-рожки уже на него.

— Кузен Митька — это я. — любезно сообщил он. — А это Ингвар. Уточните у маменьки, кого именно из нас она собирается выжить?

Девчонка сдавленно ахнула, подбородок у нее затрясся, и всхлипывая, кинулась прочь.

— И заодно — когда ужин! — крикнул ей вслед Митя.

— Прелестное дитя. — повторил Ингвар.