На стороне мертвецов

— В тюрьме робу дадут. — «успокоил» ее Митя.

— Да что ты заладил, паныч! Не убивала я никого! — она снова попыталась вырваться.

— Невинная овечка… — саркастически протянул Митя. — Только вот на погостах вокруг твоей деревни такое… оживление!

— Так не я ж их всех подняла! — упрямо мотнула головой Даринка, чуть снова не заехав Мите по носу косицей. — Я только тех двоих… которые древние боги… Так я же их и упокоила!

— Ого! — мара враз перестала хохотать и уставилась на девчонку налитыми тьмой глазами. — Это что, она тех мертвецов рядом с твоим имением…

— Она, она! — подтвердил Митя. — Что, после убийства каких-никаких, а богов, человека убить — что воды в жаркий день выпить?

— Я не убивала! — Даринка заверещала так пронзительно, что у Мити зазвенело в ушах. — Ты, паныч, не слушаешь меня совсем? Не убивала я, слышишь?

— Сама, может и не убивала. — согласился Митя. Трудно предположить, что она бедную швейку когтями задрала. Хотя кто их, ведьм, знает. — Но ты точно замешана.

— Нет! — завопила Даринка. — Ты дверь нужника дернул, она и вывались, и больше я ничего не знаю!

— А сбежала почему?

— Тебя, паныч, узнала! Так и подумала, что ты от меня не отвяжешься! Нешто влюбился? — ехидно прищурилась она.

— Ты себя в зеркало видела? — хмыкнул Митя и тут же спохватился. — Хотя откуда… Ну хотя бы в колодец смотрелась?

Глаза девчонки зло сузились, полыхнув лютой зеленью:

— Это я тоже запомню… паныч! — пообещала она… и голос ее был настолько неприятным, что у Мити по спине скользнул невольный холодок. Он передернул лопатками — вот еще, деревенской девчонки опасаться, пусть даже она и правда ведьма, а ведьмы и впрямь владеют… некими странными… силами. Пусть и не Кровными.

— Никого не убивала? — протянул он. Девчонка кивнула. — И кто убил не видела? А убегала потому, что увидела меня?

— Какой же ты умный, паныч! Всё как есть понял! — проворчала она, но покосилась настороженно.

— А в «Модном доме» что делала — бальное платье заказывала?

Девчонка кивнула… и тут же, спохватившись, помотала головой.

— Я… вовсе не к ним! Я… к старому Исакычу ходила! К старьевщику! У него лавка с другой стороны!

— С другой… — Митя растерялся. Найденная им каморка с тряпьем и захламленный дворик и впрямь больше подходили лавке старьевщика. Занятные задворки у «Модного дома»… И посетители тоже… занятные.

— Тряпки мальчишеские ты у этого Исакыча взяла? Чтоб я тебя не узнал? Если встречу? — небрежно обронил он.

— Мир, паныч, не вокруг одного тебя вертится! — меланхолично хмыкнула Даринка. — Это на деревне я девуш… девкой ходить могла, а на здешних улицах мальчишкой безопаснее.

Митя воззрился на нее столь же меланхолично.

— Что мир — вертится, да еще и не вокруг меня, тебя в церковно-приходской школе рассказали? Или барышня Ада?

Щеки у девчонки вспыхнули, точно под блеклой кожей по фонарю загорелось, а сама она враз стала похожа на разъяренную мышь — так и ждешь, что кинется! Не кинулась, только крепче сжала тонкие губы. Митя усмехнулся.

— Ну и как ты оказалась на здешних улицах… дитя деревенского просвещения?

Даринка закусила губу, явно жалея, что сболтнула лишнего.

— А шо ж, паныч, вважаешь, якщо на деревне, так и…

— …астрономию не знают? — в тон ей подхватил Митя.

Сидящая не трубе мара насмешливо хмыкнула и уставилась на девчонку — на костистой физиономии нежити был написан совершенно живой азарт: маре явно было интересно, как та выкрутится.

Даринка раскраснелась еще сильнее, сообразив, что на сельский говор надо было переходит раньше.

— Батько сюда перебрался, ну и мы с ним… — пробурчала она, пряча глаза.

— На ткацкой фабрике работать? Или у бельгийцев на заводе? — продолжал Митя вроде бы равнодушно.

Даринка закивала так энергично, что казалось, сейчас у нее голова отвалится.

— А зачем так далеко? И работа тяжелая, и хату бросать пришлось — была ж у вас хата? — все также равнодушно продолжал Митя. — Шли бы к нам в имение, в цех, Свенельд Карлович изрядные деньги предлагал. И хозяйство бы бросать не пришлось.

— Так… мертвяки у вас в цехах… — промямлила Даринка и замолкла, понимая, как глупо это звучит из уст той, что поднимала мёртвых богов. Взгляд ее заметался, она заторопилась… — Это я мертвяков не боюсь, а семейство очень даже…

— То самое, которому за поднятых тобой мертвяков долги простили? — с благожелательной улыбкой переспросил Митя.

Мара захихикала — совершенно по-девчоночьи. Живая девчонка уже не кусала, а грызла губу, кажется, намереваясь ее сжевать.

— Забавное у тебя семейство. — поняв, что больше не дождется ни слова, протянул Митя. — Как в деревне мертвяки кончились, так вы в город перебрались… и тут снова появились мертвяки.

— Ты опять? — ее твердое намерение молчать растаяло как лед по весне. — Я же сказала! И повторила! Не убивала я!

— Сказала. — кивнул Митя. — Повторила. С чего взяла, что я тебе поверил?

Даринка набрала полную грудь воздуха… и тут же сдулась. Поглядела на Митю растерянно.

— Но как знать… полиция, может, и поверит… Или нет? Скоро узнаем. — он схватил девчонку покрепче, и поволок за собой в поисках спуска с крыши.