На странных берегах

– Что касается денег, я готов сразу заплатить за все: за дом, за плантацию. Предвидя подобное развитие событий, я дал указания своему поверенному подготовить документы: купчие, векселя и закладные, пометив их задним числом за последние два года. Все для того, чтобы создать впечатление, будто вы потеряли все и все теперь в руках кредиторов. Понадобится целая армия бухгалтеров и годы, чтобы добраться до всех этих мнимых кредиторов, анонимных компаний, тайных партнеров и в конце концов выйти на меня. – Сегундо лучезарно улыбнулся. – И это даст мотив для самоубийства, понимаете? Финансовый крах! Я полагаю, вы многим должны, и когда они попытаются взыскать долги, вся история и выплывет наружу.

Так они и поступили. Хикс подписал все бумаги и после того, как Сегундо отбыл, отправился в бараки, где проживали батраки, и, разбудив мужчину приблизительно его телосложения и возраста, велел следовать за ним в дом. Ничего не объясняя, он провел батрака в спальню, напоил его вином со снотворным, и когда тот забылся в тяжелом сне, раздел его, сжег одежду в камине и обрядил безвольное тело в собственную ночную рубашку. Потом зарядил ружье кольцами, золотыми монетами и упаковал оставшееся золото и драгоценности в три сундука. Перед рассветом Сегундо вернулся с несколькими изможденными, но выносливыми моряками, и последнее, что сделал Себастьян Шанданьяк перед тем, как оставить отчий дом и принять имя Джошуа Хикса, – это разрядил ружье в лицо спящему батраку. Отдача вывихнула ему запястье, мощный выстрел повредил стену, разнеся голову спящего на куски, которые через окно улетели в сад.

Сегундо пребывал в отличном настроении и, отъезжая на фургоне, запряженном четверкой лошадей, объявил, что ощущает запах крови, который принес ночной ветерок.

– Именно это мне сейчас и нужно, – сказал он, охаживая лошадей кнутом. – Богатства теперь мне хватит, и единственное, в чем я нуждаюсь, так это морская вода и кровь, много крови, просто безумное количество свежей красной крови.

Его веселый, мальчишеский смех стих в чаще кокосовых пальм и хлебных деревьев, посаженных вдоль дороги, ведущей к гавани.

И вот теперь на балконе богатого дома на Ямайке Себастьян Шанданьяк уныло пил свой коньяк, кривя губы в натянутой улыбке.

«Глупец, – подумал он, – надо было выждать и не лезть в петлю. Ведь Сегундо я нужен лишь как абсолютно преданный слуга, кукла с хорошими манерами, чтобы приглядеть за этой девицей, и в случае если тот не вернется к Рождеству, чтобы… – как это сказал Сегундо? – осуществить ритуал, который превратит ее в пустой сосуд, готовый к наполнению». Молю Бога, чтобы он вернулся к Рождеству, и не только потому, что сама мысль об осуществлении этого гнусного ритуала, последовательность которого Сегундо заставил меня выучить наизусть, противна моему существу, но и из-за того, что в эту самую ночь я устраиваю званый вечер. После того, как с таким трудом мне удалось отрастить эту чудовищную бороду, чтобы во мне ненароком не опознали Себастьяна Шанданьяка, появиться на таком важном для меня вечере в крови, в перьях и воняя могильной землей… Нет, немыслимо!»

Шанданьяк печально покачал головой, ему вспомнилось поместье, плантация, которые он оставил в Порто-Пренсе, и ради чего? Один из банков Сегундо платил ему регулярное жалованье, и все: вопрос о выплате денег за все его имущество даже не обсуждался. И лишь неделю назад во время беседы с почтальоном ему удалось наконец выяснить, что на самом деле Тэтча убили, а вовсе не взяли в плен, еще в середине ноября, ровно за три месяца до того полуночного визита, когда Сегундо убедил Шанданьяка, будто Тэтч схвачен и выдает всех, кого знает.

Он услышал, как наверху захлопнулась дверь, а затем раздался скрежет латунного засова. Он рывком поднялся, залпом допил все, что оставалось в чашке, схватил графин и кинулся в дом, надеясь, что успеет запереться в своей спальне, пока эта ужасная негритянка будет спускаться вниз.

Глава 25

Джек Шэнди опустил наконец подзорную трубу. Он сидел, обхватив ногами рею и опершись спиной о мачту, и вот уже с четверть часа пристально рассматривал волны, редкие облачка над головой, но главным образом разбухавшую на восточном горизонте сизую, гигантскую тучу. Все знания, которые почерпнул он у Ходжа и Дэвиса, а также личный опыт говорили о том, что Веннер оказался прав. Было бы мудрее вернуться к Гранд Кайману, пробраться мимо рифов Ром-Пойнт-Чендла и вытащить там «Дженни» на берег. Решение надо было принимать незамедлительно, поскольку надвигающийся шторм двигался куда быстрее «Дженни», да и ветер, похоже, стихал.

Шэнди охватило отчаяние. Ведь сегодня двадцать третье декабря, и уже послезавтра Харвуд должен осуществить свой магический ритуал, чтобы изгнать душу Бет из тела.