На странных берегах

Шэнди уже почти не видел Тэтча, было лишь слышно, как мачете с хрустом врубается в заросли, как шелестят, разлетаясь в разные стороны, обрывки лиан. Пригнувшись и выставив вперед нож, Шэнди думал, что, вероятно, это бешенство – единственный способ для Тэтча избавиться от страха. Тут великан-пират снова выскочил из темноты. Часть фителей в бороде и волосах потухла, но он все еще являл собой впечатляющее зрелище. Тэтч подскочил к нему и выхватил из кармана камзола мешочек с травой. Зубами разорвав клеенку, Тэтч швырнул траву прямо в грязь перед собой.

– Ага! – заорал он, обращаясь к джунглям. Он выхватил у Шэнди факел и ткнул его в рассыпанную траву. – Отныне ты мой раб!

Взлетели облака пара и дыма, воняющего раскаленной грязью и горящей травой, вызвав такой душераздирающий вопль нечеловеческого гнева и боли, что джунгли содрогнулись. Шэнди упал, и на него посыпались листья. Пытаясь подняться и ворочаясь в скользкой жиже, Шэнди видел силуэт Тэтча, который стоял, широко расставив ноги и запрокинув бородатую голову, издавая оглушительное хриплое рычание. Звук был ужасен: так доисторические огромные ящеры вызывали друг друга на бой. Шэнди подумалось, что ему гораздо ближе волки, вой которых не раз доводилось слышать в те далекие годы, когда они вдвоем с отцом путешествовали по северным землям.

Троица, несшая Бет, остановилась как вкопанная. Шэнди, пригнувшись, стоял с одной стороны Тэтча, бледный, спокойный Дэвис с саблей наголо – с другой.

Внезапно порыв ветра унес отголоски вопля Тэтча, и остался только шелест грибов-голов. Ни одна птица не посмела крикнуть.

Шэнди вдруг осознал, что эти шары действительно открыли глаза и говорят на разных языках, а не шелестят. Ближайший к нему жаловался по-французски: как это жестоко, что такую пожилую женщину забыли ее подлецы-дети. А гриб поближе к Дэвису на шотландском диалекте бормотал советы, какие мог бы давать отец сыну, отправляющемуся в большой город. Шэнди с удивлением услышал, как тот наставляет отпрыска помалкивать насчет религии и казни короля. «Казнь короля? – удивленно подумал Шэнди. – Что, кто-то прикончил короля Георга… или речь идет о казни Карла I в прошлом веке?»

Тэтч медленно опустил голову, яростным взглядом уставился на небольшой лавр, усыпанный плодами, а затем одним взмахом мачете срубил его. И когда оно упало, вместо путаницы ветвей и лиан открылся провал тьмы, потянуло прохладой и вдали забрезжило смутное сияние, как будто за горизонтом находился ярко освещенный город.

Тэтч смачно выругался и шагнул в образовавшийся проем; его гребец последовал за ним. Шэнди и Дэвис обменялись взглядами, пожали плечами и шагнули в темноту.

Джунгли исчезли. Перед ними простиралась равнина, освещенная луной. Ярдах в двухстах перед ними тянулся парапет, окружавший огромный круглый бассейн, больший, чем Колизей. Вдали, над центром бассейна, висело огромное светлое пятно – то ли отблеск огня, то ли брызги, – и вся светящаяся масса медленно вздымалась и опадала, как плавающие в меду опалы. Глядя на мелькающие огни, Шэнди с холодком в груди осознал, что не имеет никакого представления о том, далеко ли до них. То они казались ему радужными стеклянными бабочками, вьющимися на расстоянии вытянутой руки от факела Харвуда, то – неким небесным феноменом, отстоящим от Земли дальше, чем солнце и планеты. Да и в самом бассейне, как заметил позже Шэнди, заключалась странность – как он ни щурился и ни вглядывался, он вынужден был признать, что определить высоту парапета просто невозможно. Далеко слева и справа от стены к центру уходили ажурные мосты.

Пряжки на сапогах Шэнди стали невыносимо горячими. Обжигаясь о рукоять ножа, он наклонился и спорол их. Он старался не думать о кожаных ножнах, которые теперь начали дымиться, и о том, когда же наступит черед гвоздей, которые держат подметки. Слава Богу, что Тэтч запретил брать пистолеты.

– Дальше я не ходил, – тихо заметил Тэтч, обернулся к Дэвису и осклабился. – Давай пройди до края бассейна.

Дэвис сглотнул и сделал шаг вперед.

– Стой! – крикнул Харвуд. Он, Френд и Боннет, спотыкаясь, только что прошли в проем в стене джунглей. Они едва успели опустить Бет на землю, прежде чем сами повалились на черный песок. Харвуд первым принял сидячее положение. – Направления здесь теряют смысл. Можно идти прямо, пока не умрешь от истощения, но так и не приблизиться к фонтану. Скорее всего он будет перемещаться по кругу, не давая приблизиться.

Тэтч засмеялся:

– Я не собирался давать ему уйти далеко, Харвуд. Однако ты прав, так оно и было. Два дня я шел к нему, прежде чем понял, что добраться до него невозможно. И еще три дня мне понадобилось, чтобы вернуться туда, где мы стоим.

Харвуд принялся отряхиваться.

– Дней? – спросил он сухо.

Тэтч бросил на него удивленный взгляд.

– Пожалуй, нет. Солнце всходило, это верно, рассвет тут же сменялся закатом, дня между ними не было.

Харвуд кивнул:

– Мы сейчас на самом деле не во Флориде, во всяком случае, не более во Флориде, чем в любом другом месте. Кто-нибудь из вас серьезно изучал Пифагора?

Дэвис и Тэтч признали, что нет.