На странных берегах

Бет поднялась, и они поспешно перешли к левому борту, стараясь высмотреть с кормы замеченный парусник; им мешал собственный такелаж «Кармайкла». Шанданьяку вдруг подумалось, что это еще хуже, чем глядеть сверху на сцену кукольного театра, когда все марионетки в действии и за перепутанными нитями почти ничего не видно. Это воспоминание слишком живо напомнило ему об отце, и он торопливо прогнал неприятную мысль и снова сосредоточился на море.

В конце концов он сумел разглядеть белое пятнышко на самом горизонте и указал на него Бет Харвуд. Какоето время они пристально следили за парусом, но судно, похоже, не приближалось. Несмотря на солнце, ветер на этой стороне казался холоднее, и вскоре они вернулись к ее стулу.

— Ваш отец — автор... м-м-м... все время забываю название. Того опровержения Гоббса...

— «Оправдание свободы воли». — Она облокотилась о перила, подставляя лицо ветру. — Да, это он написал, хотя Гоббс и мой отец были друзьями, насколько я помню. Вы читали?

И снова Шанданьяк пожалел, что затеял весь этот разговор. Книга Харвуда была частью обширной программы, которую отец заставлял его изучать. Поэзия, история, философия, искусство! Все это замечательно, но вот римский солдат-невежда проткнул же Архимеда мечом, а орел сбросил черепаху на лысину Эсхила, приняв ее за камень, о который можно расколоть твердый панцирь.

— Читал, и мне кажется, он довольно эффективно разделался с самой идеей Гоббса о космосе как о машине. — И прежде чем она успела согласиться либо возразить, Шанданьяк торопливо поинтересовался: — Но как же с этим связаны маятники и камертоны?

Бет нахмурилась:

— Не знаю. Я даже не знаю, в какой области... науки он сейчас работает. С тех пор как умерла моя мать, он совсем ушел в себя. Иногда мне кажется, он тоже умер тогда, во всяком случае, та часть его души, которая... ну не знаю, смеялась, что ли. Последний год, правда, он несколько оживился — после его первого неудачного посещения ВестИндии. — Она озадаченно покачала головой. — Странно, что потеря руки так подстегнула его.

Шанданьяк вопросительно приподнял бровь:

— Что же случилось?

— Прошу прощения, я думала, вы знаете. Корабль, на котором он плыл, захватил пират по прозвищу Черная Борода, и свинцовая пуля раздробила папе кость. Так что я удивилась, когда он снова решил вернуться сюда. Правда, теперь у папы не меньше дюжины заряженных пистолетов, и два он постоянно носит с собой.

Шанданьяк внутренне усмехнулся, представив себе старого оксфордского профессора, хватающегося за пистолет в предвкушении встречи с пиратами.

Над голубой гладью спокойного океана прокатился громкий звук — похожий на удар тяжелого камня, упавшего на мостовую. Шанданьяк уже сделал шаг в сторону левого борта, собираясь узнать, что происходит, когда неожиданно по правому борту ярдах в ста от корабля вверх взмыл фонтан воды.

Первой мыслью Шанданьяка было, что приближающееся судно — рыбачье и фонтан — это прыжок большой рыбы. Однако тут же услышал, как матрос на мачте заорал пронзительно:

— Пираты слева по борту! Одиночный шлюп! Вот ненормальные!

Бет вскочила.

— Боже милостивый, — произнесла она тихо. — Неужели это возможно?

Шанданьяк ощутил приступ легкого головокружения, сердце бешено заколотилось, но страха не было. Вместе с Бет он поспешно перешел к левому борту.

— Не знаю, но если это так, то они действительно сумасшедшие. Ведь шлюп — он же, по сути, просто парусная лодка, а «Кармайкл» — трехмачтовый бриг с восемнадцатью орудиями.

Ему пришлось повысить голос, потому что тихое утро, когда единственными звуками был плеск волн о борт да поскрипывание мачт, мгновенно преобразилось: раздавались возбужденные возгласы, отрывистые команды, топот босых ног по палубе, скрип тросов в блоках. К этой кутерьме примешивались другие звуки, далекие, но пугающие: где-то отчаянно барабанили по металлу, громко и немузыкально свистели в дудки.

— Так это действительно пираты! — выдохнула Бет, стискивая поручень. — Мой отец описывал мне этот шум. Они должны еще танцевать — они называют это «бахвалиться», — чтобы напугать жертву.

«Этого они, во всяком случае, добиваются», — подумал Шанданьяк. Однако, повернувшись к Бет, он с улыбкой произнес:

— Это бы меня напугало, будь мы на меньшем судне или они на большем.

— Лево руля! — раздалась команда с нижней палубы, и Шанданьяк увидел, как рулевой и еще один матрос принялись крутить штурвал, одновременно реи, несущие паруса, со скрипом развернулись.

Все утро корабль слегка кренился вправо, а теперь он выровнялся и тут же завалился влево, да так сильно, что Шанданьяку пришлось одной рукой ухватиться за первый попавшийся канат, а другой подхватить Бет. Палуба вздыбилась под ногами. Столик сорвался с места и с грохотом врезался в борт в ярде от Бет. Тарелки, серебряные столовые приборы, салфетки посыпались вниз и со всплеском попадали в воду прямо под ногами Шанданьяка.